Она не плохая. Просто у нее всегда были свои дела. Я не скучаю.
Она не плохая. Просто у нее всегда были свои дела. Я не скучаю.
А теперь будешь?
А теперь будешь?
Кать, не трепи душу.
Кать, не трепи душу.
Извини. Ты не уверена. Вот, бля, — тебе хочется плакать.
Извини. Ты не уверена. Вот, бля, — тебе хочется плакать.
Катька!
Катька!
Я только с тобой. Я поняла. И на счет учебы, и на счет драк. Если не получится, ты оставайся. Мы поместимся.
Я только с тобой. Я поняла. И на счет учебы, и на счет драк. Если не получится, ты оставайся. Мы поместимся.
Нет, Кать. Мы разные. И жизнь должна быть разная. Давай попробуем. Кстати, «насчет» в данном случае слитно пишется.
Нет, Кать. Мы разные. И жизнь должна быть разная. Давай попробуем. Кстати, «насчет» в данном случае слитно пишется.
Мы попробуем. Я постараюсь.
Мы попробуем. Я постараюсь.
Они зашли в аптеку и приобрели за 6 копеек скляночку валерьянки. Толстая усатая провизорша посчитала, что девочка — не кошка, и отпустить ей безобидное лекарство вполне позволительно.
Дома Катрин улучила момент, когда на кухне никого не было, строго наказала Кате рукам волю не давать, раскалила на огне кончик ножа и вывела на подставке пластикового автоматчика: «Июль 1942 г. Херсонес. Вспомнишь.»
Июль 1942 г. Херсонес. Вспомнишь.»
Я туда съезжу. Маму попрошу, и мы вместе съездим.