– Я свой! – поспешно заверил ранний визитер, почуяв, что служба может и вообще не состояться.

– Свой? Какой еще «свой» в потемках? – пробормотал военный, держа руку на кобуре, и заорал: – Гончарук, ты часовой или что?

– Що? – отозвались откуда-то из-за угла школы.

– Я тебе дам «що»! – возмутился громогласный военной. – Ты, твою… где прячешься?! Почему по двору посторонние гуляют?

Из-за угла высунулся красноармеец и пояснил:

– Та я до воды ходил. Завтрак же…

– А если немцы к нам еще до завтрака забредут? – разозлился военный. – Я сейчас тебе ведро на башку надену!

– Так, а що опять те немцы? – красноармеец посмотрел на Тимофея: – То пацан!

– Я не пацан, а призывник, – счел нужным уточнить ранний гость.

– Во, то призывник! – обрадовался боец Гончарук. – Тока не особо гвардейского объема в пузе и росте.

Военный на ступеньках в сердцах сплюнул, спустился с крыльца и сказал Тимофею:

– Жди, раз призывник. Сейчас разберемся.

Тимофей ждал, когда командир управится с утренними делами и думал, что служба начинается как-то не так. Нужно было до нормального утра выждать, не переться спозаранку.

Командир вернулся, поправляя телогрейку, уже более спокойно спросил:

– Так кто такой?

– Лавренко Тимофей Артемович, одна тысяча двадцать шестого года рождения, прибыл для призыва и прохождения службы! – будущий призывник достал свои справки.

– Что прибыл, хорошо. С бумагами повременим, все равно ни зги не видно. А чего тебе не спится, Тимофей Артемович? – командир как-то судорожно и болезненно зевнул, прикрывая рот справками призывника.

– Так вышло, товарищ командир. Я с села Плешки, тут пока дойдешь…

– Ранний ты призывник, далеко не все на фронт так спешат. Ладно, раз пришел, помоги вон бойцу с водой…