Что касается Александрова. Товарищ Александров был тот еще жук. В молодости сражался за Белую Гвардию, потом осознал и раскаялся. Был достаточно честолюбивым человеком. Во время Великой Отечественной на фронт призван не был, работал с Курчатовым. Институт был его всем, и он готов был отстаивать это с зубами в чье-то глотке. К большевикам – то товарищ Александров перешел, но временами в его поведении проявлялось замаскированное превосходство, типа, знай наших. Мне без разницы был поведенческий демарш Александрова, лишь бы на Запад не сбежал, но поставить его на место было нужно. Именно поэтому командующим флотами было подано напоминание о трибунале. Вояки смотрели на научников с незамутненным восхищением. Большинство высокопоставленных военных, рожденных до революции, были из народа и получали образование уже после Революции по направлениям, естественно, это образование было не полным. Пробелы в образовании вышли боком военным-они, столкнувшись с научными работниками были восхищены их ученостью, и понимали свою ущербность, принижая себя и лебезя, научники же, почуяв слабость военных, вели себя спесиво и нагло.

Я попросила секретаря пригласить Косыгина и Подгорного. Нужно было как-то выкручиваться из ядерного тупика.

Товарищи по партии вошли в месте в кабинет генсека. Я попросила секретаря принести чай и пряники. С Косыгиным и Подгорным я играла в доброго дедушку. В отличие от настоящего Брежнева у меня не было компромата на своих партийных товарищей. Может Брежнев и хранил записи, но для этого нужно было перелопатить всюего библиотеку и не факт, что он не сделал секретный схрон.

– Итак, товарищи, пейте чай и кушайте пряники, они свежайшие.

– Пряники, действительно, свежайшие! – Согласился Подгорный, откусив пряник.

– Леонид Ильич, я конечно, люблю почаевничать, но обычно по вечерам! – Подозрительность Косыгина все-же взыграла и он с настороженностью посмотрел на генсека.

– В ходе консультаций с министром обороны я прослушал очень познавательную и интересную лекцию академика Александрова об устройстве ядерного реактора, который установлен на наших подводных лодках. Это было познавательно. Но, я также получил сообщение от начальника госпиталя ТОФ в Петропавловск-Камчатском, что наши морячки-подводники очень сильно болеют. Это ухудшает нашу боеготовность. Я провел эксперимент с дозиметром гамма-излучения. Гамма-излучение образуется при энергетических переходах внутри атомных ядер, при атомных реакциях. Гамма-излучение – это как видимый след от ядерных реакций.

– И в чем проблема? Нет, я понимаю, что для вас, Леонид Ильич, это может быть интересным фактом, но я не вижу связи с больными подводниками. – Подгорный отпил чаю изкружки.