Отдышавшись и успокоившись, разулся. Мокрые портянки выкрутил и развесил на кустике цветущей малины. Сапоги набил иголками и насадил на воткнутые в землю ветки. На сегодня отбегался. Если погоня не найдет, пробуду здесь до следующего утра, отосплюсь за предыдущую ночь, потому что кемарил в полглаза, боясь пропустить выход рыбаков на промысел.

Заодно обдумаю, куда идти дальше. Искать другую рыбацкую деревню и испытывать судьбу еще раз не хотелось. Может, это мне знак судьбы, чтобы не совался больше в море?! Как-то обидно становится: только налажу жизнь — и начинай сначала! Наверное, попробую в эту эпоху посидеть на берегу, посмотреть, чем всё кончится. Я помнил, что в этих краях города основывали на берегах рек километрах с тридцати-сорока от моря, чтобы пираты не могли напасть внезапно. Я сейчас находился южнее будущей Ла-Рошели. Севернее впадает в океан самая большая в этих краях река Луара, на берегу которой будет город Нант, основанный, как я знал, до нашей эры, но понятия не имел, какой сейчас год до или после нее. Южнее и намного ближе течет река поменьше под названием Шаранта. Хоть убей, не помню, будут ли на ней какие-нибудь очень древние города. Решил продвигаться на северо-восток, в сторону Нанта. Пусть идти дальше, зато больше шансов на успех.

3

Места тут, конечно, живописные. Не удивительно, что у французов будет врожденное чувство прекрасного. Впрочем, к тому времени, когда они осознают себя французами, большая часть лесов на территории их страны уже будет вырублена. Пока что много зверей и птиц, так что я не голодал, продвигаясь по звериным тропам генеральным курсом на северо-запад. Иногда выходил на лесные дороги, в основном лунными ночами, когда было мало шансов встретить кого-нибудь.

Доконало меня болото. Я не боюсь пересекать их. Надо лишь найти кабанью тропу и пройти строго по следам животных. С трудом переставляя ноги, я одолел довольно широкий участок. Дважды терял сапоги, которые засасывало в липкую грязь, находил их руками, высвобождал, выливал из них воду, после чего опять натягивал на ноги. В результате часа через четыре оказался на острове, поросшем березками. Дальше был еще более широкий участок, и березки, едва заметные вдали, в сторону которых уходила кабанья тропа, могли расти на таком же острове. Месить грязь еще несколько часов с непредсказуемым результатом у меня не было желания, поэтому, отдохнув, пошел в обратную сторону. На следующий день попытался обойти болото, которое заворачивало на юг и не собиралось заканчиваться. К вечеру вышел на лесную дорогу и решил топать по ней, причем днем. Дорога была укатанная, что говорило об интенсивном движении по ней. Осталось дождаться какого-нибудь обоза и примкнуть к нему. Риск, кончено, был, но путешественники реже нападают на попутчиков, потому что их сила в количестве: чем больше вас идет, тем меньше шансов быть убитыми и ограбленными.