— Такое дело Кузьма Фёдорович, вдруг да ошибёмся, покажем знающим ювелирам или людям, в золотодобыче понимающим, что местное то золото, а никакое не сибирское. Представляешь, что тут начнётся? Многие тысячи, да что там тысячи — десятки тысяч народу к вам в Беловодье набегут с лопатами да ружьями. Это пострашнее армии Северо-Американских Соединённых Штатов будет. Жадность и глупость горы сворачивают. Боюсь я, честно тебе скажу, мастер. ДЕЛО загубить боюсь!

— Твоё высочество — Кузьма, отметившийся на каторге и жизнь проведший, как я понял, на приисках да тайных лесных заимках сибирских старообрядцев, был не особо искушён в этикете, но мне на то глубоко плевать, дело бы знал, — не сумлевайся, всё уладим как положено. Золото оно не бумажки печатать, тут проще куда как.

Опаньки, проговорился борода многогрешная! Всё-таки не врали журнальные статьи в веке двадцатом повествующие о бородачах-фальшивомонетчиках, штампующих в эти времена ассигнации, практически неотличимые от настоящих. Ладно, сделаю вид, что не заметил обмолвку внезапно густо покрасневшего золотых дел мастера, взялся за тигель, аккуратно постучал по нему небольшим молоточком. Кузьма в это время перевёл дух.

— Твоё высочество, разве мы без понятия. Ты к нам со всей душой и мы в ответ готовы горы своротить и окиян переплыть. Не бойсь — не поймёт ни одна душа откуда золотишко. Тутошним знатокам надо имать и сибирского песка изрядно для сравнения а такоже и беловодьевского золота. А где ж они возьмуть и то и другое? Не, Константин Николаич, не бойсь, не разгрызут загадку.

— Хорошо, начинай. Пока монет не надо, лей слитки разных размеров. И вот клеймо, глянь рисунок.

На листке бумаги я изобразил «Зол. пр. вел. кн. Конст. Ник».

— Сделаем как положено, — прогудел Ку зьма, — не впервой.

— С Богом, Кузьма Фёдорович. Жить отныне тебе и твоим подмастерьям здесь, в форте Росс. К семье отпускать редко буду, уж не взыщи.

— Да баба моя с ребятишками ещё окиян не переплыла, в Воскресенской слободе зимовали, как раз и собираются в это время, Бога молю, чтоб не потонули.

— Не должно случиться плохого, корабли за переселенцами отправляем лучшие, самые мореходные. Нам тут люди нужны, нам тут веры истинной сторонники дороже золота, — и осенил себя двоеперстно.

Кузьма, глядя на великого князя, «на автомате» перекрестился, отметил, что Константин в щепоть пальцы не складывал и радостно, совершенно по-детски разулыбался.

Господи, а ну как выкупят кержаки, что мне до их верований постольку-поскольку, что цель Константина Николаевича Романова — заселить Амур и Русскую Америку русскими же людьми, неважно за Никона те, за Аввакума.