Вася, Вера и Володя Водопьяновы пришли не одни. Они привели с собой такую же маленькую, как сами, двоюродную сестру. Они долго стояли у самого края перрона, внимательно вглядываясь совсем не в ту сторону, с которой придет экспресс, и Володя досадливо повторял:

– А семафор закрыт, – и собирался хныкать.

Родственники здоровались с другими встречавшими, давно знакомыми по тревогам и радостям.

И все чаще подходили к вокзальным часам, и все чаще поглядывали на рельсовый путь, скрывающийся за поворотом.

Заиграл оркестр. Загудели аэропланы над городом. Выровнялся почетный караул. Уже прошли по перрону тт. Куйбышев, Литвинов, Розенгольц, Ворошилов, Уборевич, когда на правом фланге вокзала вытянулся во фронт начальник станции и все увидели несущийся из-под моста синий паровоз. Кинооператор Шафран стоял на паровозе у аппарата и снимал встречу. Он продолжал свою вахту. Одной рукой он вертел ручку киноаппарата, а другую – поднял в знак приветствия.

Поезд остановился. Охапки цветов полетели в окна. А люди плакали. Люди смеялись, и по лицу у них текли слезы. Дети вдруг стали высокими и большими – они взгромоздились на плечи отцов и братьев, они уже теребили усы.

Вот двинулись к выходу Шмидт, Баевский, Бобров, Каманин, Ляпидевский, все челюскинцы, встречающие проходят мимо почетного караула.

И раскрылась площадь шеренгами «линкольнов» и автобусов «АМО», превращенных в оранжереи на колесах. Цветы покрывали автомобили. Букеты были моделями самолетов и парохода. Цветы покрывали моторы машин. В этих машинах челюскинцы двинулись на Красную площадь. Шли машины, и улица была, как буря. Из окон, как крупные хлопья снега, летели листовки. Они скоро устлали всю мостовую, и улица стала белой, как фартуки дворников, как новая форма милиции, как торжественные их перчатки. Улица бушевала сплошным «УРА», улица называла по именам каждого из героев. И стройные девушки в голубой форме держали теннисные ракетки, в которых сетку заменили овальные портреты Шмидта, Молокова, Леваневского, Кренкеля и других людей, имена которых звучали теперь, как имена любимых братьев, самых преданных дорогих людей.

НА КРАСНОЙ ПЛОЩАДИ

Уже на Театральной площади стояли танки и танкетки, уже нетерпеливо перебирали ногами англо-дончаки кавалерии, уже стоял напротив мавзолея сводный оркестр. Челюскинцы заполнили специально для них выстроенные трибуны. Впереди во главе с Шмидтом, – Бобров, Воронин, Копусов, Молоков, Леваневский, Ляпидевский, Каманин, Водопьянов, Слепнев, Ушаков, Кренкель, Задоров.

Из Никольских ворот Кремля вышли под гром приветствий товарищи Киров, Молотов, Калинин, Орджоникидзе, Каганович, Куйбышев, Микоян, Рудзутак, Жданов, Литвинов.