Время шло. Вокруг все было тихо и спокойно. Днем «Косатка» пряталась под водой, оставаясь недалеко от Уссурийского залива, ведя наблюдение через перископ, а ночью всплывала, вентилировала отсеки и заряжала аккумуляторы. Стоя на мостике, Михаил поеживался. Здесь была еще настоящая зима. Вахта вела тщательное наблюдение за морем и берегом, но все было на удивление тихо. Как будто и не бушевала далеко война. Впрочем, этому не стоило удивляться. В прошлый раз было то же самое. Камимура подошел к Владивостоку, не встретив никакого сопротивления. А после этого безнаказанно обстрелял город и ушел до того, как Владивостокский отряд крейсеров сдвинулся с места. Другой вопрос, что эффект от этого обстрела получился больше психологический, чем реально нанесший ущерб, но факт остался фактом. Японский флот творил у нашего побережья что хотел, и ему никто не смог в этом помешать. Вот сейчас надо эту историческую несправедливость исправить. Так быстро Михаил японцев не ждал. В прошлый раз они пришли 22 февраля. Сейчас могут прийти еще позже, если их силы разбросаны. Поэтому остается запастись терпением и ждать.

Осмотрев в бинокль горизонт, Михаил не нашел ни одного огонька. Японское море было пустынно. Из Владивостока в море тоже никто не выходил. Ветер несколько стих, но здесь лодку от волнения прикрывал близкий берег. «Косатка» лежала в дрейфе, слегка покачиваясь на темной воде и иногда подрабатывая машиной, чтобы компенсировать дрейф. Пошел снег. Не очень сильный, но настоящий, российский снег. Ветер бросал в лицо снежные хлопья, и Михаилу вспомнился Петербург с его холодными снежными зимами. Вспомнил свою семью, оставшуюся там и ждущую от него вестей. С самого выхода в море у него не было связи с домом. Даже из Шанхая не стал посылать домой телеграмму, чтобы не рисковать. Действительно, последние новости о нем его родные узнают из газет гораздо быстрее. Нет никаких сомнений, что информация о потоплении «Ниссин» и «Кассуга» уже попала в прессу. И сейчас его родные думают и волнуются, что он по-прежнему находится у берегов Японии. Но ничего, осталось недолго. После этой «охоты на кабана из засидки» надо возвращаться в Порт-Артур. Сейчас осталось семь торпед. Если обстановка сложится очень удачно и удастся торпедировать двоих, то останется всего три. С ними много не навоюешь. Кого-то одного он еще может поймать, но механизмам лодки уже требуется ремонт, а люди смертельно устали. Хоть никто и не ноет, но ведь он и сам все прекрасно видит. Поэтому сообщение о том, что после этого они пойдут в Порт-Артур, все восприняли с радостью. Приедет или не приедет Макаров, это уже не важно. Люди не железные, им необходим отдых. Тем более топлива все равно надолго не хватит. Как там встретят, если не будет Макарова, неизвестно. Но его совесть чиста. «Косатка» за неполных три недели войны уже уничтожила практически половину главных сил японского флота. Больше, чем сделал русский флот на Дальнем Востоке в прошлый раз за всю войну до того, как был сам наголову разбит и большей частью либо уничтожен, либо захвачен японцами. Такой позорной войны Россия еще не знала. И если она даже сейчас не сможет воспользоваться такой благоприятной для нее ситуацией на море, которую создала «Косатка», то…