Вспомнив, как старался удержаться от хохота господин Долгин, когда самостоятельно прочитал (как-никак уже полный курс реальной школы за плечами) содержание бронзовой адресной таблички на фасаде здания, Александр легонько улыбнулся.

«Улица Бляйхервэг, строение восемнадцать. И попробуй докажи бойцам и напарнику, что немцы культурный народ! То адрес похабно звучит, то на памятнике военачальнику, воевавшему с самим Наполеоном, обнаруживается фамилия Блюхер. М-да, и сам тоже хорош – взял и расшифровал фамилию маршала на свой лад, да еще и вслух».

Так вот, посетил – и на правах хоть и недавнего, но уже вполне солидного вкладчика договорился о двух вещах. Первое – об обезналичивании оставшихся у него в двух чемоданах фунтов стерлингов: равными частями и в течение полутора-трех лет, причем принятые банкноты не должны быстро «всплыть» ни в Европе, ни в британских колониях. Второе – с учетом планируемых операций по отмыванию фунтов русскому аристократу откроют кредитную линию под очень умеренный процент. То, что заключенное соглашение устраивает не только его, но и владельцев банка (а управляющий как раз входил в их число, как один из потомков Ганса Хоттингера), Александр ощутил практически сразу. Убавилось настороженности и холодного любопытства, а взамен появилось то самое отношение и предупредительность, с которым банкиры принимают у себя именно солидных клиентов, составляющих своеобразный «золотой фонд» любого кредитного заведения.

Состав опять начал замедлять ход, но в этот раз Александр ограничился тем, что поправил кобуру. Еще раз подумал – и вообще закрыл и отодвинул от себя блокнот. Полностью откинувшись в объятия мягкой спинки и закрыв глаза, он как будто задремал. Скоро у него ожидался важный разговор с одним из столпов германской промышленности, и, кажется, он догадывался, о чем пойдет речь. Как только он приобрел Кыштымский горнозаводской округ, сразу же появилось много желающих стать совладельцами такого сладкого (раз уж он обратил на него свое внимание) кусочка – и не все из желающих имели российское подданство. Вернее, большинство такового никогда и не имело. Все эти желающие услышали вежливый, но очень твердый отказ (впрочем, им было не привыкать), и то же самое предстояло услышать Августу Сильному, некоронованному «стальному королю Рура». Впрочем, жесткость ответа будет изрядно смягчена авансовым платежом за предстоящие труды, предоставленным, если так можно выразиться, в бумажной «натуре» – что ни говори, а вид аккуратных, приятно-упругих пачек банкнот успокаивает сам по себе. Именно по этой причине русский фабрикант озаботился переводом части отмытых денег обратно в Ганновер, вполне официально получил их и теперь направлялся в Берлин. Хотя желалось, и очень сильно, уехать после всех забот прямиком в Сестрорецк. Или вообще заглянуть к тетушке в имение.