– Пять патронов на трех уродов – многовато. Старею, – пожаловался я песу. – Ты-то как? Дай посмотрю.

Гарм был ранен. Трижды. Порез на голове и две стрелы. Первая попала в складку кожи на груди, вторая скользнула по ребрам и прошла под шкурой.

К счастью, наконечники были железными, и стрелы удалось извлечь без особых проблем.

ГЛАВА 11

ГЛАВА 11

Всеслав

Воспоминания и размышления.

Наши милитаристы подхватились и вместе с союзными индейцами гоняют тонкавов. В лагере остались дамы и боевое охранение. Благо, вопрос с пищей не стоит – хватит нам пока и рыбы, плюс немного копченого мяса есть. Сижу на самом высоком месте лагеря – крыше главного дома, осматриваю окрестности зорким взором истинного победителя…

Индейцы рекламу замутили – мало не кажется. Чуть ли не стихами. Однако ножик, которым один из добреньких людоедиков задел мне правую руку, оказался, видимо, немного нестерильным. Воспаление, шов, перевязки каждый день, освобождение от боевых действий… мне лучше так, наверное. Оно, конечно, есть упоение в бою у жизни страшной на краю, но спокойнее, когда мой бронепоезд на запасном пути стоит. Так что озираю окрестности…

Приходит Хромая Береза, которую вчера готовить лосося в глине научил. Приносит отбивные, которые научил ее готовить сегодня. Беседуем за жизнь… просвещаюсь насчет истории, обычаев, легенд. А то пошлют на фиг иносказательно, и не поймешь.

Хромая Береза в ответ на всего один мой вопрос: «Откуда вы?» исполнила целую поэму. Мда, как говорил муж моей тети, с таким голосом только сидеть в туалете и кричать – ЗАНЯТО! Но информативная часть, которую мне с трудом удалось выцепить из образов и иносказаний, того стоила. Вслух сказал только:

– Поршнев был прав. Жаль, что он этого уже не узнает.

Лицо у меня, думаю, было настолько задумчиво-свирепое, что индианка свалила по-английски…

Оказывается, в начале своей истории жили нуму в теплых краях, где холодно не бывает, плели корзины, ловили рыбку, собирали злаки, давили зверушек. Но откуда-то с северо-востока нарисовались злые люди в перьях одного с ними языка и стали издеваться, заставлять работать, приносить в жертву, дань брали, в том числе детьми – с целью гастрономической и воспитания янычаров. Нуму убежали через пустыню, поселились здесь – но и тут им покоя не было. Пришли тонкавы, на нуму не говорящие, стали похищать женщин и кушать всех. От тонкавов начали откупаться – зверьем битым, детьми опять же. Те не унимались, под занавес своего владычества, перед уходом на равнины – просто приходили на стоянку рода, выбирали кто помягче… потом ушли, и нуму вздохнули свободно. Прошло «две по пять рук лет», тонкавы появились снова. Но их встретил уже немного другой народ – под влиянием ситуации у нуму появились воины. Кое-как отбились, потеряв почти всех мужчин племени. Тонкавы наворовали женщин, захватили охотничьи угодья, оттеснив нуму к морю – и ушли через четыре руки лет. Хм, подумалось мне, этот их приход будет самым кратким. Как говорится, кто к нам с томагавком придет, тот с ним и уйдет. Только томагавк у него будет из задницы торчать.