В своем неуемном желании просто выжить мы чуть было не пропустили главное. Ничего, после того как укрепимся, я с этой мыслью выйду на народ. И более чем уверен, что народ со мной согласится. И поможет.

Искусство принадлежит народу! То есть мне.

Захожу это я к коллеге в столярку (не знаю уже, что делать. Даже двор вокруг большого дома подмел и себе в коптилке лежбище оборудовал, чтобы было куда женщин таскать. А то в общем доме советами замучают… Когда Шоно отпустит с больничного?) пообщаться за жизнь. Смотрю – Сани нету, у верстака сидит изящная такая латинос и над деревом издевается. Странно… из миссии, что ли? Увидела меня, заорала по-английски про «хелп ми» и прочие факи. Вообще непонятно. Ну ладно, развернулся, ушел.

Иду и размышляю – неужто я такой страшный? Там, в той жизни женщины вроде не пугались, здесь индианки вполне адекватны. Потом доперло. Жизнь проходит мимо меня. Я, значит, впахиваю где попало сутками и литрами, меж тем где-то вовсю брунетками торгуют. Это ж с автобуса дама, из тех, которых нам аборигены продали. Индейцу до ноября размножаться запрещено, а тут – нечто похожее на женщину, все отверстия на месте и никто не привлечет – так что поимели эти дамы незабываемый сексуальный опыт, в количественном выражении точно. В нежной любви к нашим собратьям по местности их теперь явно подозревать не стоит… аз, грешный, вваливаюсь в помещение так, просто и красиво – в безрукавке замшевой, мокасинах и головной повязке. На джинсы и бороду обратить внимание дочь солнечного Пиндостана не соизволила. Да и хрен с ней. Этот тип женской красоты меня никогда не привлекал, предпочитаю невысоких голубоглазых блондинок. Опа! Товарищ Кобра говорил, что они на пикник ехали. Значит, ехали скорее всего с инструментом, они, судя по фильмам, любят хоровое пение. А вдруг у нас гитара в заначке образовалась? Кажется, Дарга-Бабаай из медового месяца вышел. Пойду озадачу.

Старый Империалист, несколько изможденный (вот оно, Михалыч, что с людьми любовь-то делает! А норму надо знать, норму. И разнообразить процесс…) сидит у склада, что-то пишет на дощечке угольком, время от времени откладывает в сторону палочки – одну за другой. Типа, социализм – это учет и контроль. Или вспоминает о минувшем?

– Привет, насяльника!

– Здравствуй, здравствуй, Хитрый Лось. Какой жареный тетерев тебя сегодня изволил клюнуть и куда?

– Ну, я могу и свалить… только вот смотрю я на тебя и вижу твой тотем.

– Конкретнее, коллега.

– У тебя уши опухли, как у Чебурашки. А мне индейцы за доблесть мешочек табаку с черникой подарили. Крепкое «Мальборо» на вкус примерно.