А потому простые варианты, например, отсалютовать флагом и уйти, как от стоячих, он даже не рассматривает. «Сан-Исабель» дает на шесть узлов больше? Значит, салютовать первым англичанам!

— Но это же оскорбление! — недоумевает капитан.

Эль Глотон пожимает плечами.

— Но я не могу…

Память человека. Наглость… да, еще человеческая. Граф Орлов поступил так же.

— Поднимите-ка штандарт генерал-капитана Кубы… В конце концов, я его зять!

— Уже? — капитан поднимает бровь…

Один взгляд в глаза готового к драке росомаха. Кивок. Командование соединением из одного корабля в когтистых лапах.

— Идем мимо, не салютуя, не отвечая на сигналы… Что до Мартиники — кто первый встал, того и сапоги. Извольте обойти… — не противника — соперника так, чтобы их ядра до нас не долетали. И еще — когда будем проходить англичан, откройте орудийные порты. Пусть полюбуются на жерла. Пусть понервничают — у нас все пушки обычные, а у них наверняка поверху стоят карронады, из которых только на пистолетный выстрел и бить. Думаете, Нельсон просто так лез при Трафальгаре в самый ближний бой? Попил бюджета не только в Испании и в России случается.

По палубам летит добрая весть. Сапоги как намек тоже поняты. Обязательный номер исполнен — Высоцкого попаданцы десанту спели…

Для испанской армии — самая что ни на есть реальность. Пусть гарнизон Гаваны — отборный, и у этих на ногах всего лишь башмаки с чулками. А многие рубаки-добровольцы и вовсе босы.

Мартиника — остров большой. Это плохо: если сторонники короля нас толком не поддержат, увязнем… а позади еще и англичане. Это хорошо — везде форты не поставишь. Лучшая гавань закрыта намертво — Фор-Рояль, Фор-Сан-Дизье, Фор-Сен-Луи… Срезанные вершины холмов, береговые кручи, выстроенные по линейке презирающего природу архитектора звезды бастионных фронтов. Это все северней. Мы вламываемся в невеликий порт Сен-Пьер, вся защита которого — три почти не прикрытые батареи. На корабле поет горн, непривычно морскому уху бьет пехотный барабан. Колониальный полк — все-таки глупо выглядит цилиндр на рядовом солдате, сколько его ни украшай индюшачьими перьями — выстроен. У добровольцев иная забота — они садятся в шлюпки. Скрипят тали, и скорлупки, одна за другой, опускаются на ласковую воду. Котозавр прыгает в последнюю, машет шляпой. «Эль Гато» пошел!

Теперь шлюпки соединяют с фрегатом лишь пуповины буксирных тросов. Им там бояться пока нечего — их защищает все длинное тело фрегата. Мы лезем на батарею носом… Пушки молчат. Французы наверняка в замешательстве — корабли не умеют брать форты на абордаж, а более невыгодное положение для бомбардировки придумать затруднительно. По борту у нас почти двадцать орудий, по носу — только два. И все же — огонь все еще не открыт. Кажется, роялисты не обманули!