– Да, это официальная версия немцев.

– И перебить ее мы сможем, только если у нас на руках будут неопровержимые доказательства. А они есть или у Гейдриха, или у «Странников».

– При чем тут Гейдрих? – Молотов недоверчиво поджал губы.

– Конечно, сам он следствие не ведет, но тем не менее номинально руководит всеми специальными службами страны.

– Понятно. РСХА, – мотнул головой народный комиссар иностранных дел. – Ты, Коба, действительно считаешь, что он целиком не контролирует свою свору?

– Уж очень они разные, Вячик. Каждый одеяло в свою сторону тянет, если я правильно понимаю ситуацию. У нас все лучше, цельнее, что ли… Но и то… – Руководитель Советского государства тяжело вздохнул. – Вон с партизанами чего выходит, видел? Военные, госбезопасность, партийные органы… Пономаренко какую бумагу прислал… Так что возникновения свар в гейдриховской своре я совсем не исключаю, – Сталин улыбнулся собственному каламбуру.

– Как успехи Лаврентия в вытаскивании других свидетелей? – Молотов поправил пенсне.

– Пока не справился. Пока… Но обстоятельства явно не на его стороне. Гудериан отодвинул фронт в районе Рославля, рвется к Гомелю, так что от ближайших наших войск до этих «Странников» по прямой две сотни верст.

– Коба, мне тут сообщили по секрету, что Георгий уж очень рьяно ищет их же. – Молотов встал с дивана. – И Пономаренко с его подачи сейчас очень плотно давит на Цанаву. Может, и идейка его со штабом всех партизан оттуда растет?

– Вот как… – Иосиф Виссарионович усмехнулся. – Ну, с Фомича они немного получат. Но проследи, проследи. С этой группой вообще, Вячеслав, загадка на загадке. Тут ко мне даже Власик[46] приходил.

– Зачем? – удивился Молотов.

– Да однофамильца нашел. Одного из этой группы.

– Это кого?

– Окунева.

– Одного же уже нашли. Павел, кажется, зовут.

– Нет, Вячеслав, тот в Дальстрое уже два года как.

– Сидит? – недоуменно поднял брови наркоминдел.

– Вячик! Ну ты-то не уподобляйся! Отделом руководит. А тот, о ком Власик доложил, – в Подмосковье, подсобным хозяйством в управделами ЦК заведует.

– И что, на месте?

– Как штык. В Белоруссии никогда не был.