Шевалье очнулся – и увидел себя со стороны.

Бледный, небритый, в расстегнутой куртке. Волосы давно не мыты и не чесаны, торчат, как иглы у сумасшедшего ежа. Взор горит лихорадочным огнем. Течет слюна из угла рта. Тянутся руки, пальцы хватают воздух, умоляют...

– Выпей! Немедленно!

Откуда взялся высокий бокал, он не знал. Послушно отхлебнул какой-то напиток, проглотил. Скривился от полынной горечи, ощутил легкий озноб, сбежавший от затылка вниз по хребту.

– Я знала, что ты придешь. Сядь!

Неожиданно сильная рука толкнула в плечо. Он не стал спорить, присел на банкетку – разлапистое кривоногое чудище в стиле Марии-Антуанетты. Баронесса взяла стул, пристроилась рядом.

– Поговори... – снова начал Шевалье, но осекся.

Желание не пропало, но ушло в тень. Он начал замечать то, на что вначале и внимания не обратил. На баронессе – простое белое платье. Бриллиантовая россыпь исчезла, съежившись до колечка с голубоватым огоньком солитера. Лицо Бриджит не скрывают белила и пудра. Нет, оно не стало старше, разве что – проще, понятнее. Не слишком молодая и не слишком счастливая женщина.

Бледные губы, утомленные глаза.

– Мы поговорим, Огюст. Обязательно. Увы, теперь речь идет не о моей жизни. Не меня надо спасать... Питье даст нам время. Твое безумие обождет. Помни! – я буду говорить о странных вещах. Страшных...

– Золотые зубы – отдельно, – вырвалось у Шевалье помимо воли. – Женские волосы – отдельно.

Баронесса вздохнула.

– О господи! Каждый раз – по-иному, но кончается одинаково. Ни о чем не думай, Огюст. Просто слушай. Меня считают вампиром. Не только парижские сплетницы, но даже те, кто числится в друзьях.

«Как вы относитесь к вампирам, сэр?» Желтозубый мистер Бейтс был уверен, что Шевалье очень понадобится удача. Д-дверь!

– Не будем спорить, существуют вампиры – или это суеверие. Важно другое. Я не вампир, – Бриджит хмуро улыбнулась. – Не пью кровь, не разношу холеру, не сплю в гробу и не боюсь распятия.

Огюст хотел усмехнуться в ответ и не смог.

– Я могла бы сказать, что больна. Но это будет правдой лишь отчасти. Если верить нашим врачам, я здорова. Не принимаю лекарств, не езжу на воды. Но человек, слишком близко узнавший меня, сходит с ума. Не от любви, нет. Будь я суеверной, решила бы, что они сами становятся вампирами. И мечтают об одном – вечно пить мою кровь. Кровь, мальчик, зовется по-разному: время, внимание, участие, сочувствие... Сказать, что с тобой случилось? Ты был занят своими делами, но внезапно понял, что сгораешь от желания увидеть меня. Встретиться, поговорить – в основном, о тебе. Это стало необходимо, как воздух, как кровь...