Торвен почувствовал, как леденеют руки. Аврора Дюдеван! Его дочь читает Жорж Санд!

Святой Кнуд и Святая Агнесса!

Что ответить? Велеть сжечь «Индиану» в камине и кочергой перемешать пепел? Маргарет – девочка послушная, приказ исполнит. Но разве поможет? Запретный плод сладок, а книжка уже прочитана…

Добил его Ханс Христиан Андерсен. Поэт с головой закопался в театральные дела, строгая либретто с уверенностью хорошего столяра. А посему часть своих забот Длинный Нос с радостью перекладывал на «дядю Торбена». Список вопросов, которые следовало согласовать с Александром Дюма, занимал две страницы.

Великий Зануда в очередной раз констатировал, что жизнь сложна, а жить трудно. Выкроив свободную минуту, он написал мэтру Дюма. Автор зловещей «Нельской башни» ответил в тот же день, прислав два билета на премьеру. Миланский театр «Каннобиана» привез в Париж новую оперу Доницетти «Любовный напиток». Премьера ожидалась в знаменитой Комической Опере – той самой, что взяла себе гордый девиз: «Смехом бичуют нравы».

«Глубокоуважаемому мсье Торвену» предлагалось совместить приятное с полезным – насладиться музыкой, побичевать нравы, а заодно решить дела с андерсеновским либретто.

Забот у Торвена хватало и без «Любовного напитка». Какой уж тут Доницетти! Однако имелось обстоятельство, именовавшееся Пин-эр. Девушка рвалась в бой. Объясняться с помощью жестов и свинцового карандаша она уже наловчилась, что позволило китаянке разработать собственную стратегию поиска возможных злодеев. Изучив предъявленные ему пиктограммы, Торвен пришел к выводу, что девушка собирается бродить по Парижу и «слушать ветер».

Представив, как сие может выглядеть, он содрогнулся – и понял, что Пин-эр требуется найти дело. Для начала он предложил ей сменить цветастый халат на европейское платье. Выдумка оказалась удачной: китаянка два дня бродила по модным лавкам, потом вернулась в гостиницу и нарисовала затейливый иероглиф «бу».

Означал иероглиф, как вскоре выяснилось, категорический отказ.

Парижские моды произвели на Пин-эр жуткое впечатление. Добила ее необходимость надевать корсет. Свинцовый карандаш во всех подробностях воспроизвел эту деталь женского туалета, рядом изобразив человеческий скелет – отчего-то с веревкой на шейных позвонках.

Зануда принял строгий вид, внутренне ликуя. Озадачил девицу! Приказ был повторен, однако фрекен Пин-эр дозволялось проявить инициативу. Корсет было разрешено игнорировать.

Итог оказался неожиданным. Девушка ушла на поиски, дав о себе весточку в виде посыльного, доставившего сверток с халатом. Сама Пин-эр так и не вернулась. Вместо нее в гостиницу явился симпатичный молодой человек восточной наружности в безупречном черном фраке, цилиндре и сверкающих туфлях. Довершала наряд новенькая трость, весьма похожая на ту, что принадлежала самому Зануде.