Побледневший Бонасье мелко-мелко закивал.

— Можешь потрогать, негодяй, — сказал д'Артаньян, пихнув его в бок кулаком. — Похоже это на прикосновение призрака? Я живехонек — а вот ты очень быстро будешь если и не мертв, то, по крайней мере, позавидуешь мертвым…

— Я не буду звать палачей, — угрожающе пробасил Каюзак. — Я просто возьму в кухне нож, наточу его как следует, если он тупой, и сам лично начну резать тебе ремни из спины…

Вид у него был такой, что в реальности угрозы ни один из присутствующих не сомневался.

— Помилосердствуйте! — взвыл Бонасье, проворно отползая в дальний угол кровати и прижимаясь к стене. — Господин д'Артаньян, это все она… Ну неужели вы думаете, что я по собственной воле стал бы мешаться в такие дела? Это все она…

— Ваша жена?

— Ну конечно же… Она сказала, что вы все равно уже мертвы и никто ничего не заподозрит… Что меня бросят в Бастилию, если я не соглашусь…

— Куда ты отвез женщину? — спросил д'Артаньян, положив руку на пистолет. — Говори, мерзавец!

— Не знаю…

— Как так может быть? Не смей врать!

— Честное слово, сударь, я не вру! — захныкал Бонасье. — Мне велели вылезти из кареты уже возле церкви Сен-Поль, и карета преспокойно поехала дальше… Мне было поручено лишь передать письмо и выманить женщину из дома, завлечь в карету… Дальше, говорили мне, не мое дело…

— Кто был в карете?

— Такая…

— Что здесь происходит? — послышался холодный, полный презрения голос — очень, надо сказать, знакомый.

Д'Артаньян обернулся. Констанция Бонасье стояла в нескольких шагах от них, с величайшим самообладанием скрестив руки на груди. Ее очаровательное личико было совершенно спокойным, вовсе не выглядело злым или отталкивающим — ничего похожего на ту растрепанную фурию с кинжалом, от которой д'Артаньян, будем откровенны, с трудом унес ноги.

— Ага, — произнес гасконец обрадованно. — Вы-то мне и нужны, сударыня, нам есть о чем поговорить…

— Вы полагаете? — усмехнулась она. — Извольте, господа, немедленно покинуть наш дом или я кликну стражу.

У гасконца не было ни сил, ни желания препираться с ней — время слишком дорого… Ничего не ответив, он прошел к окну, распахнул створки и, перевесившись через подоконник, сам заорал что есть мочи:

— Стража! Стража! Ко мне!

Район, где они находились, принадлежал к тем, где подобный призыв очень даже быстро находил отклик — это вам не кварталы Веррери, господа… Буквально через пару минут послышалось топанье, и в спальню вторглись несколько стрелков под командованием сержанта. Остановившись в дверях, они зорко оглядели комнату, пытаясь определить, кто здесь кто.