«К женам и детям, – повторил командир группы про себя, когда враги ушли, так и не заметив лежащих всего в нескольких метрах от них разведчиков. – Больно молод для жен и детей. Но, может, и правду сказал, – и тогда им будет хороший урок. Предателям – одна дорога».

Вперившись взглядом в ту сторону, где растаяли темные силуэты, старший капитан продолжал лежать, все еще сжимая в руке пистолет, направленный в спины врагов. Вроде бы пронесло, но лучше потерпеть холод лишнюю минуту, чем рисковать, что тот же северянин или кто-то из его товарищей услышит шорох поднимающихся тел сквозь стук собственных ботинок по снегу. За то, что их с такого расстояния увидят, Пак Хен Ю уже не беспокоился – ночь шла на убыль, но было еще достаточно темно.

«Вперед», – подал он команду в очередной раз, теперь уже не издав ни шепота. Очень осторожно поднявшись, разведчики несколько десятков метров шли медленно, переставляя ноги одну задругой, чтобы лишний раз не скрипнул снег. Согнувшись так, что со стороны его фигура должна было напоминать иероглиф «Мей», старший капитан продолжал прислушиваться. И только когда за всю следующую минуту ничего не случилось, он подал сигнал переходить на бег. В этот раз бежали сравнительно неторопливо, больше слушая и глядя по сторонам, чем заботясь о секундах. Хотя выражений лиц в темноте было не различить, а ни одного слова никто не произнес, было ясно, что произошедшее впечатлило всех.

Еще час. Еще тридцать минут, и еще десять. Ни одного привала разведчики больше не сделали. Единственное, что позволяло им хотя бы условно отдохнуть, – это «ориеитационные» паузы, которые регулярно приходилось осуществлять. Ориентирование ночью – это само по себе непросто, а когда оно производится в пространстве, густо пронизанном ухищрениями военных инженеров сразу нескольких схлестнувшихся армий, то превращается в сложнейшую задачу. Решению такой задачи нельзя научиться в классе, на теоретических занятиях. Такое приходит только с опытом.

То, что карта была сравнительно неплохой пятисотметровкой предвоенного выпуска и датировала последнее обновление январем 1950 года, помогало слабо: за три года войны она устарела. Останавливаясь, чтобы внимательно послушать окружающее и тщательно осмотреть ближайшее пространство перед собой (это было второй, а скорее и первой важнейшей задачей таких остановок после собственно контроля за направлением движения), командир группы почти вслепую наносил на карту замеченные объекты: изорванные, неохраняемые участки проволочных заборов, абсолютно новый, судя по ровно отбитым краям, противотанковый ров, тянущийся почти точно с запада на восток. У рва они потеряли еще десять с лишним минут, потому что подходы ко рвам и эскарпам было принято защищать противопехотными минами, подготовленными для вражеских саперов. Пока несколько выдвинувшихся вперед бойцов щупали землю, старший капитан в очередной раз согнулся над наброшенной сверху плащ-палаткой, такой же серой, как и все вокруг. В свете слабенького фонарика он тыкал карандашом в карту, мучительно пытаясь справиться с дрожанием рук. Перчатку снимать, а потом снова надевать было некогда, и карандаш то и дело выпадал из неловких пальцев, заставляя старшего капитана внутренне рычать от злости.