– Я вот еще чего не понимаю… – сказал ему русский, когда все они рухнули в очередной раз, накрытые прицельным огнем с неожиданно большой дистанции. Секунду заняло определить, откуда приходят пули, звонко щелкающие в ветви и стволы деревьев, осыпая с них смороженный в крупу снег. Потом Ю сделал майору знак рукой: «Лежи, лучше переждать».

– Откуда здесь «ИСУ» оказались-то? Ведь мы где угодно выйти могли?

Прислушивающийся к перестрелке позади разведчик покосился на него с удивлением – из сказанного он понял разве что слово «мы».

– Чосон, – намекнул он русскому, – Чосон Ин-Мин Кун. Чосон маль. Чосоно. Ури маль[110].

Здесь старший капитан уже ухмыльнулся. Он мог привести еще пару синонимов, но до моряка уже дошло, и он заметно смутился. Забылся от всего пережитого. Немудрено, конечно – но эта заставило его едва ли не покраснеть, поерзав на земле еще больше, лишь бы не было видно случившееся с ним. Это мелочь, разумеется – на войне старший капитан Ю видел такое не раз, но никакого языка не хватит, чтобы это объяснить.

Коротким свистом он подозвал к себе советского разведчика, выручившего их в самый тяжелый момент, когда их зажали окончательно и старший капитан уже определялся, не пора ли кончать «химика» и умирать так, как это давно было решено. Разведчик двинулся к нему почти сразу же, довольный, быстрый, не преминув потратить еще секунду, чтобы оскалиться в лицо уже полностью сломленного пленного, дернувшегося в явственном ожидании удара. Жестом ладони кореец указал нетривиальному представителю «инженерных войск» на моряка; разведчик подполз, и они обменялись несколькими словами. Вникать в разговор русских Ю даже не пытался, хотя в очередной раз поразился тому, насколько важное значение Москва придала успеху этой операции, рискнув сразу несколькими своими людьми: разведчиком, моряком, артиллеристами.

Только теперь, когда пленный сказал ему все, стало ясно, что подобное решение было абсолютно верным. Но ведь еще сутки назад даже этого не мог с уверенностью знать никто! И тогда, и еще раньше подобная операция могла показаться – а некоторым, вероятно, и показалась – либо излишним риском, либо прямым подрывом позиции коммунистических сил в сложившейся обстановке. Пока политическая игра по схеме «Американский империализм расширяет сферу своего влияния, не считаясь ни с чем» шла правильным ходом, ситуация была настолько ясна, что отдельные доказательства отлично в нее укладывались. Регулярные и каждый раз якобы случайные атаки в районе китайских Аньдунского или Мукденского аэроузлов, и даже по советским аэродромам… Сбитые над китайской территорией «Сейбры» – последний случай, даже со взятым в плен американским летчиком, имел место уже в январе[111]. Он вызвал в ООН очередной скандал, по времени пришедшийся так удачно, что генерал Ли Сан Чо сказал по этому поводу: «Идеально». И так далее: десятки эпизодов, сотни неопровержимых документов – обычные вооружения, примененные по заведомо гражданским целям и целям на территории сопредельных государств, включая Советский Союз, бактериологическое оружие – по КНДР и Китаю. Химическое оружие.