— А во-вторых?

— Это уже зависит от обстоятельств.

— Вы не исключали возможности сдачи его людям Даллеса или нам в обмен на гарантии для вас? Или даже на возможное сотрудничество?

— Вы хотите предложить сотрудничество?

— Нет. Я вам не верю. Отвезите его до ближайшего карьера, — обратился Рэнкин к охране. — Виктор, вы, надеюсь, не будете возражать?

— Буду. Его можно обменять. Неразумно разбрасываться живым товаром.

— Обменять? На кого?

— На какого-нибудь американского агента, если его схватят в России.

— Ну это, скорее, будет человек Даллеса.

— Тогда это будет предмет торга с Даллесом.

— Разумно. Но этот человек собирался вас убить. Неужели вы не хотите отомстить?

— Ему приказали. Вам прикажут — вы будете исполнять. It’s only job[71]. Давайте думать о выгоде.

— Вы не совсем похожи на русского, Виктор, в вас есть что-то американское… Ну что ж, полковник, теперь вы обязаны жизнью вашей жертве. А вообще, удача стала вам изменять. Ваш провал похож на финал посредственного боевика «Уорнер бра…»

Рэнкин запнулся на полуслове и начал медленно оседать на пол; его инстинктивно попытались подхватить стоящие рядом охранники, но тоже почти одновременно потеряли равновесие, державшие Ступина парни откинулись назад и начали сползать по стене, последний охранник было потянулся к оружию, но оно тут же выпало из его пальцев.

— Превед! — раздалось со стороны лестницы. — Я решил изменить сценарий этого фильма.

«Это бред. Я галлюцинирую».

По лестнице спокойно поднимался подполковник Ковальчук из второй реальности — в широкополой ковбойской шляпе, держа в левой руке бесшумный пистолет, а в правой — крупный хромированный портсигар.

— Кто это? — спросил Ступин.

— Этот человек организует мое прикрытие.

— Вы о нем ничего не говорили.