– И что мне делать дальше? – спросил Виктор. – Галлахер мне, похоже, то ли поверил, то ли как-то проверил. Интересовался только допросом у вас, насчет жизни и быта не любопытствовал. Я так понимаю, следующее задание – это передавать ЦРУ дезинформацию?

– Интересная мысль, – сказал Гаспарян, – и нельзя сказать, что она нам не приходила в голову. Заманчивая. Но обстоятельства сложились иначе. Светлана Викторовна сейчас вам все разъяснит.

В кабинете вновь появилась официантка, теперь уже с полным подносом. Обслуживали здесь быстро.

– Виктор Сергеевич, – произнесла Света, когда они вновь остались одни и принялись за волшебное содержимое горшочков, тонкости приготовления которого являлись личной тайной шеф-повара, – возможно, завтра вечером вы увидитесь со своей семьей.

– А смысл? И как меня им представят – как брата самого себя? Или так же в кафе, как у Штирлица?

– Вы не поняли. Речь идет об отправке вас в другую реальность – вероятно, в вашу.

– Уже раскрыли секрет? И что значит – вероятно, в мою?

– Секрета не раскрыли. У хроноагента, попавшего под машину, нашли снимок аллеи сквера Сталинских соколов, на нем крестиком обозначено место, на обороте дата и время. Это завтра, в четырнадцать тридцать две. Есть версия, что он должен был доставить вам данные о точке перехода.

– Почему мне, а не себе? И почему обязательно в мою реальность?

– Снимок сделан в нашей реальности, отпечатан на цветной бумаге фабрики «Позитив», со стандартной обработкой в отечественном автоматическом пункте, пометки сделаны фломастером из набора «Новатор» ивановского филиала фабрики Сакко и Ванцетти, производство освоено в прошлом году. Если снимок и пометки делали здесь, то либо у нас гуляет целый десант хроноагентов первого рода и мы об этом ничего не знаем, либо этот снимок нужен для передачи вам – сам агент наверняка профессионально запомнил место и время и таскать лишние улики ему не нужно. Стопроцентной гарантии, конечно, мы не даем. Подумайте, решите. Пока для вас это единственный шанс на возвращение.

– Или попасть к черту на рога.

– Ну… не исключено, конечно, так что, повторяю, выбор за вами.

Виктор промолчал и углубился в поглощение услады брянских гурманов этой реальности. Времени на раздумья было явно маловато. Стены кабинета и занавеси глушили шум зала, и только невидимая флейта неторопливо выводила что-то незнакомое и романтичное.

– А почему вы меня отпускаете? – наконец нарушил он молчание.

– Хотите, скажу откровенно? – ответил Гаспарян. – Ваш переход даст уйму информации, что это такое. Хотя бы поможет прояснить, что это – стихийное явление, машина или что-то вообще выше нашего ума. Версий насчет путешествий по времени у нас много, информации до обидного мало. А это вопрос жизни и смерти не только для нашей страны, но, возможно, и для всего человечества. В конце концов, вмешательства хроноагентов деморализуют. Они порождают предрассудки, религию, веру в некую сверхцивилизацию, перед которой мы беззащитны. Хроноагенты, давая отдельные импульсы развития, самим фактом своего прихода отбрасывают общество в пещерный век, когда люди чувствовали себя беззащитными от природных сил, молились этим силам, приносили жертвы в надежде умилостивить. Неверие в силу разума приведет народы мира к тотемам или к инквизиции.