К тому же он мог не только красочно поведать, насколько злы и безжалостны монголы. Именно Бачман в том году пришел на выручку степнякам междуречья. Было с ним не так много воинов — всего-то пять тысяч, но зато это были лучшие из лучших. Именно его гонцы предупредили о страшной опасности жителей всех аулов и становищ, именно они вступили в первые бои с Субудая, перешедшими Яик.

Трудно сказать, сколько именно жизней было спасено благодаря тому, что Субудай пришел на места основных башкирских кочевок с огромным запозданием, но то, что их количество надо исчислять тысячами, — однозначно. А из-за чего получилось это двухнедельное опоздание? Да все из-за тактики летучих отрядов, умело примененной Бачманом. Парень оказался хорошим учеником, мыслил творчески, так что ему вполне хватило тех азов, которые ему преподал Вячеслав.

О том, какую роль сыграл в экипировке и вооружении его войска сам Константин, практически никто не знал. На все расспросы сам Бачман гордо отвечал, что его отец, великий половецкий хан Даниил Кобякович, был не из нищих. В этом всех наглядно убеждали сокровища, которые его верные телохранители вырыли у подножия одного из холмов в Лукоморье[129].

Кстати, даже сам Бачман был уверен в том, что сокровища и на самом деле запрятал в свое время его отец, доверивший тайну клада лишь своему бывшему шурину Константину.

По счастью, сын Данилы отнюдь не питал особых иллюзий относительно своих молниеносных побед, одержанных в стычках с передовыми сторожевыми дозорами и с тыловой охраной монгольских обозов, сознавая, что без союза с Русью ему не выстоять, и в настоящих сражениях один на один он обречен.

Так что, занимая одно из самых почетных мест на этом степном собрании, старший сын Данилы Кобяковича отнюдь не обольщался тем почетом, который ему оказывали, и произнес немало лестных слов в адрес самого Константина, его воевод и всего русского войска, которое на Красных холмах одолело столь грозного врага.

Зато условия договора обсуждались долго. Башкирские вожди, например, и слышать не желали о дани. Уж очень их коробило это слово, подразумевающее положение побежденных. Лишь через пару дней Константин, поставив вопрос в совершенно иную союзническую плоскость, сумел договориться, что коней, продовольствие и людей для неквалифицированной работы по строительству будущих крепостей они все равно дадут, только называться это будет не данью, а добровольным вкладом вольных степных племен в дело общей борьбы со страшным врагом.

Немало дебатов вызвало и само месторасположение будущих оплотов борьбы с монгольскими полчищами. Это только кажется, что степь широка и привольна, а межей и границ у нее нет вовсе. На самом деле у каждого племени и каждого рода имелись свои строго определенные места для летних и зимних кочевок.