Да и то: начнешь цветасто говорить – сразу ведь спросит собеседник, где и когда видал. Ну и получится, как с той голой Сусанной. Так-то вроде лейтенант – лопух лопухом, малец совсем, но ведь – командир. Значит, не так уж прост, учили его всяким разным штукам. Да и котелок у него варит – вон немецкую винтовку собрал ловко. А вообще – надо бы время улучить и поговорить всем четверым – что да как было, чтоб впросак не попасть.

– В общем, оставлять раненых можно только там, где народу шляется немного, да чтобы эти поганые немцы не болтались. И – да, я прекрасно понимаю, что летчику тут делать нечего и его надо к нашим. Сам такое обеспечивал, было дело. Но своих бросать – никуда не годится, и я своих бойцов не брошу. Поднимайте людей, нечего нам тут рассиживаться, – подвел итог Березкин.

Поднялись быстро: то, что от места с битым автомобилем и парой трупов совсем близко, – поторапливало.

Середа раскочегарил примус, но завтраком заниматься лейтенант посадил бурята, а сам вместе с артиллеристом внимательно рассматривал доставшуюся карту, приглушенно споря с ним. Семенов новообретенным карандашом писал список имеющегося, старательно выводя круглые неустойчивые буквы.

– Давайте излагайте свои соображение и видение ситуации, – сказал, прихлебывая заваренный трофейный чай, лейтенант. И посмотрел на бурята.

– К своим нада. Фронт догонять нада.

– Понятно. Что вы скажете, товарищ старшина?

Тут поднял глаза Семенов, но увидел, что вопрос задан не ему, а Лехе.

– Сказали уже. Берем раненых – и пошли, – кивнул на бурята потомок.

– Вы что думаете? – взгляд на Середу.

– Что тут думать, трясти надо. В смысле вариантов – всего-ничего. Либо тянем раненых, а все добро кидаем, либо тащим все – но тогда ползем, как сопля из носа. Вариант бросить раненых, понятно, не считаю, – расставил все по полкам артиллерист.

– Вы, ефрейтор?

Человек с невыговариваемой фамилией брезгливо понюхал непривычный ему чай и заметил:

– Раненых долго таскать плохо. Даже на телеге. Им от этого хреново делается. Кровотечения возобновляются, боль выматывает, забыться не дает. Покой здорово помогает тем, у кого есть возможность самостоятельно выкарабкаться без лечения. Даже серьезные раны, бывает, сами как-то вылечиваются. Кризис пережил – на поправку пошел. Только не мешать. И с Усовым та же песня. Ему бы на печке в затишке отлежаться.

– Вешают за это немцы, – напомнил ему лейтенант.

– И полицаев они уже вооружают, из местной сволочи, – напомнил Семенов.

– Значит, надо искать, где немцы не бывают. Нужно отыскать поблизости село или хутор с нормальными людьми, которым можно доверить раненого и больного. Не везде немцы.