— И что, московиты победили бы даже швейцарцев?

Шелленберг иронично хрюкнул и вроде как подавился, а старший канонир и бровью не повел. Ответил уверенно:

— Само собой разумеется. В одном бою, может эти горные дикари и победили бы. Швейцарцы хороши таранным ударом доспешной пехоты. Но если не один бой — то их быстро бы охолостили. У них нет конницы, нет стрелков, лучников и пушкарей. Вроде бы слышал, что мушкеторы есть, но если и так, то очень мало — все там — пикинеры. Пешие копейщики.

Мне рассказывали в Новгороде, как московиты в прошлом разгромили новгородскую рать — новгородцы выставили тяжелую бронированную конницу, а царские стрелки выбили им всех лошадей, перебив издалека стрелами из луков и болтами из самострелов. Ну и все, спешенный тяжелый кавалерист — просто мишень. Тут такие расстрояние и просторы…

— Тысячи моргов! — кивнул Шелленберг.

— … что швейцарцы замариновались бы и упрели маршировать в каре, а тягло в обозе им бы перебили моментально. Много на себе — учитывая доспех и оружие — не унесешь. Так долго не навоюешь. Московиты говорят: 'Пеший конному не товарищ!' — как раз подходит. Так что швейцарцы остались бы без обоза, спать бы им не дали, а в доспехах все тело не прикроешь, куда-нибудь стрелу да всадят — в ногу, в морду… Тут хорошие лучники, от татар научились, наверное — как ни в чем ни бывало закончил Хассе.

— Гм? Морги — это что?

— Площадь так измеряют. Один морг — квадрат из 400 жердей. А одна жердь — двадцать пье. Ну, что так смотришь? Та же пика. Ты что-то совсем не разбираешься в мерах!

— Почему же. Я знаю, что сотня — это сто штук — не моргнул глазом попаданец. И тут же сел в лужу.

— А большая сотня? — спросил любопытно 'Два слова'. Смотрел иронично, мерзавец. Даже проснулся, кажется.

Паштет пожал плечами. Канонир Хассе снизошел, выручил:

— Большая сотня — сто двадцать. Правда, немецкая большая сотня — Гросс — так там сто двадцать дюжин. Это на границе все знают. Как и то, что жидкости меряют фудорами. 1 фудор это 10 амов это 100 ведер или 1000 чарок.

— Пива бы сейчас — сказал мечтательно Шелленберг.

— Пару амов — поддержал его канонир.

Паша поежился под насмешливыми взглядами. Черт, опять облажался перед наемниками! Да чтобы все это помнить, надо тут родиться! Тысячи деталей и нюансов, естественных для жителей этого времени, составляющие их мир были просто не знакомы жителю 21 века. По определению.

И что особенно удивило — каждый человек в этом мире прочно занимал свое место в иерархии, словно вбитый гвозди или предмет в каталоге. Все по местности, по ранжиру, по роду и званию. Гопнические вопросы: "Чьих будешь? С какого раёна? Кого знаешь? — тут были главными. И если ты не вписываешься в общую структуру — то печально все с тобой будет. То, что рассказывал разговорчивый сослуживец только подтверждало общую картину.