— Стой!

Щелчок замка. Меня поворачивают направо и чувствительно толкают в спину.

— Вперед!

Повязку с глаз снимают. Мы находимся в комнате размером где-то три на четыре. Беленый потолок, стены выкрашены масляной краской салатового цвета. Мордовороты тоже уходят, бухает обитая железом дверь. Я тут же приступаю к обследованию помещения. Это не камера, скорее, комната общежития, переделанная под камеру. По следам на полу можно без труда определить, где стояли вторая кровать и шкаф, которые сейчас отсутствуют. Решетка снаружи напоминает те, которые в девяностые ставили на окна первых этажей. Под потолком обычная лампочка, выключатель на стене внутри помещения, глазок и кормушка в двери отсутствуют. А это что? В небольшой выгородке обнаруживается эмалированная раковина с латунным краном. А из крана идет холодная вода! И даже мыло есть! И кровать заправлена, и постельное белье имеется! Что ха-ха? Я его полгода не видел.

Судя по всему, мне намекают на сотрудничество, и это пряник. Может, еще пожрать что-нибудь приличное принесут. Кнутов у них намного больше, но и предъявят мне их, видимо, позже. Ладно, пока будем использовать предоставленные блага цивилизации. Есть вода, мыло, грязная форма и провонявшее белье, да и сам я тоже не благоухаю. Когда мордоворот, которого я условно окрестил младшим, принес мне аппетитно пахнущую кастрюльку с набором посуды, то застал меня в одних мокрых кальсонах, все остальное я развесил на спинках кровати.

— Ты… — мордоворот аж задыхается от возмущения.

— Что я? Я крана с водой с февраля не видел. А ты давай беги, докладывай. Эй, кастрюлю оставь!

Когда примчались оба мордоворота, я уже выскребал картошку с американской тушенкой со дна кастрюльки. Если бы влезла голова — вылизал, ничего вкуснее в жизни не ел. Старший мордоворот швырнул на кровать белый сверток.

— Надевай! Форму твоего размера не нашли.

Сверток оказался комплектом красноармейского белья, не нового, но чистого. Надел.

— На выход!

Вышел. Увели недалеко, соседняя дверь оказалась входом в душевую.

— Десять минут, — расщедрился старший.

Десять минут — целая вечность, но все равно не уложился. Вода в душе только холодная, обливался, пока в дверях не появилась морда.

— Заканчивай!

И когда я перекрыл воду, швырнула мне полотенце. Точно не тюрьма это, не тюрьма. Прием арестованных не отработан: ни шмона, ни санобработки. И вертухаев всего два, они же и пищу разносят. Через пять минут я уже оказался на вершине блаженства, то есть на кровати. Хотел проанализировать сегодняшний день, но не заметил, как провалился в сон.