Пока связанный немец лежал без сознания, а лейтенант с интересом рассматривал снаряжение зарубленных врагов, Николай, порыскав по округе, притащил к месту их невольной стоянки мешок с какими-то вещами и, кивнув в сторону опушки, сказал:

— Там у них пулемет стоит замаскированный, патронов припасено и запасная позиция готовая. Я так думаю, не одни они тут такие шустрые, наверняка еще несколько расчетов где-то тут сидят. Похоже, так немцы придумали: собьют наших с позиций, они сюда двинут, а тут их пулеметами встретят… И положат всех. Что делать будем, командир?

Говоря все это, он снял каску с того немца, которого срубил первым, подал ее брату. Хлопнул по щеке пленного, приводя того в сознание, и еле успел увернуться, когда тот внезапно попытался боднуть его головой в лицо.

— У, кутыньге сске, шустрый какой.

И он вроде бы несильно ткнул пленного кулаком в темя. Здоровый, на голову выше его, немец свалился как подкошенный.

— Убил, что ли?

— Не, может еще пригодиться. На что-нибудь, вдруг есть нечего будет…

И, подмигнув младшему брату, стал стаскивать с валявшейся тушки куртку, которая привлекла его маскировочной расцветкой.

— Коль, ты серьезно? Ну, насчет нужен будет, когда поесть?

Старший лейтенант сглотнул. Брат редко рассказывал ему о службе в горах, но сейчас ему явственно вспомнилось, что тот больше всего напирал, что бывало очень голодно, что змей и лягушек есть приходилось. А вдруг?..

— Ну конечно, я что, весь их паек сам тащить буду? Тебе нельзя, ты командир, впереди на белом коне поскачешь, этот ишак сзади пойдет. А я пока обновочку примерю.

И он стал подгонять по себе покрытую камуфляжными разводами куртку, завертывая рукава и подтягивая пояс.

Они пробрались к найденной пулеметной точке. Хорошо замаскированной и оборудованной с немецким педантизмом.

— Вот и тебе трофей нашелся. А то ходишь, как байстрюк. Какой ты, на хрен, командир без бинокля? А теперь видно — орел!

И он постучал по напяленной на голову младшего брата немецкой каске.

— В общем, так, орел. Ты сейчас пешочком полетишь по краю леса до наших, а я тут побуду.

— Зачем?! — взвился старлей.

— Потому что! Делай, что тебе старшие говорят, а командный голос на людях будешь показывать.

Он помолчал и добавил:

— Мне не впервой так, а тебе дойти надо…