— Ну что, товарищи, будем начинать? Станислав Францевич, кто еще не подошел? — подождав несколько минут, обращается Дзержинский к секретарю.

Бросаю взгляд на Реденса. Довольно симпатичное лицо, выглядит моложаво… Наверное, исполнительный, дисциплинированный, собранный. Но не могу отрешиться от мысли, что в известной мне истории он стал не последним винтиком в машине репрессий и сам сделался в конце концов ее жертвой.

— Семен Семенович Лобов в командировке в Ленинграде, — отзывается Реденс, — у Владимира Николаевича Ксандрова какие-то неотложные дела в Высшей арбитражной комиссии, а Исидора Евстигнеевича Любимова Каменев не отпустил с заседания исполкома Моссовета. Все остальные на месте.

— Раз так, объявляю заседание Президиума ВСНХ открытым, — произносит Феликс Эдмундович. — Первым вопросом повестки дня стоит доклад заместителя председателя коллегии ГЭУ Виктора Валентиновича Осецкого о перспективном плане социалистической реконструкции хозяйства СССР. Тезисы вам были розданы, поэтому ограничимся кратким вступительным словом. Четверти часа вам хватит, Виктор Валентинович? — обращается Дзержинский ко мне и, увидев мой ответный кивок, предлагает: — Начинайте.

Справившись с волнением, приступаю к докладу. И уже в самом его начале следует реплика Гольцмана, недавно уступившего свой пост начальника Главэлектро ВСНХ Троцкому:

— Единственным сколько-нибудь проработанным перспективным многолетним планом является план комиссии ГОЭЛРО. Его и надо держаться.

— Абрам Зиновьевич! Я ведь не предлагаю отказываться от выполнения заданий этого плана, — стараюсь говорить примирительным тоном. — Но согласитесь, что одними трудами комиссии ГОЭЛРО нам уже не обойтись. И хозяйственная обстановка сейчас резко отличается от той, что была в одна тысяча девятьсот двадцатом году, и задачи, которые стоят перед нами, гораздо масштабнее.

Следующая реплика раздалась со стороны заместителя Дзержинского Георгия Пятакова, когда я без особого почтения затронул работу ОСВОК, специалисты которого явно тяготели к ориентации на довоенные пропорции народного хозяйства.

— Да, тут немалая доля ответственности лежит на мне, — самокритично заметил Георгий Леонидович. — Стоило ненадолго ослабить контроль над работой совещания по восстановлению основного капитала — и на тебе! Придется кое-кому мозги вправить, чтобы они крохоборством не занимались и не молились на затухающую кривую развития. Нам нужен революционный рывок вперед, без оглядки на нормы царского времени!

Дальше некоторое время меня слушали не перебивая. Общие слова о том, чтобы, используя преимущества плановой системы, максимально мобилизовать внутрипромышленные накопления и сконцентрировать их на создании современных отраслей промышленности, встречались благосклонными кивками. Затем я заявил: