Однако вечером неожиданно для Николая пришел Никифор, позвавший с собой плотников. Староста и объяснил удивленному кузнецу, почему в разгар страды отвлекает мастеровых. Дело в том, что с грабками уборка ускорилась почти в три раза. А с учетом того, что сломалась вторая пила и Любим отковал из нее и остатков первой еще четыре литовки, жатва стала даваться меньшей кровью. Как у переяславцев, так и отяков с нижнего гурта, которым передали две из семи литовок. Так что любое приспособление для молотьбы, которое мог бы измыслить Николай, по мнению Никифора, оправдывало отвлечение людей от уборки хлеба, не говоря уже о стройке.

Молотилку им Николай нарисовал, и делать ее начали, однако до ума довести не успели, потому что именно в этот день большинство отяцких отроков на работу и в школу не вышли. Что повлекло за собой проблемы, которые пришлось решать в более срочном порядке. Да что там говорить, даже некоторых из не ушедших в поход к черемисам новых дружинников Свара перехватил уже на дороге, жестами показав, что отпустит их за реку только после того, как те сдадут свои доспехи. Все вернулись обратно, однако нападали в учебных боях на своего учителя с таким остервенением, что тот под конец дня совсем измотался.

– А с Петром советовались? – вмешался в спор староста Николай.

– А як же, – кивнул Никифор, отмахиваясь от дыма костра, прянувшего в его сторону. – За старшего его воевода оставил. Токмо он одно ответил… Мол, силой принудить могу, коли желание есть, но воевода этого не одобрит. А измыслить нечто, абы распрю не вызвать, как Иван али Трофим могли бы сподобиться, не сумею. Голова не так устроена…

– Наблюдал я, как работаете вы… – задумчиво начал Николай. – И какая-то несуразность вылезает. Что-то не так вы делаете, а что… не уловлю. Вроде все почти как в моей деревне, но что-то глаз колет…

– Так общиной мы живем, и работаем также, – гулко отозвалась Фрося.

– Вот! Точно, – откликнулся кузнец. – Поля у вас не разбиты по участкам, межей нет. Так же, как у нас раньше было. А ведь должны быть?

– Ну да, должны, – кивнул Никифор. – Но мы поначалу решили пашню да огороды совместно обрабатывать, а урожай по едокам да рукам работным делить. Скотина же у каждого своя осталась. Иначе не выжить было, особенно тем, кто без мужей остался. Дома поднимали всем скопом, всем скопом и землицу обрабатывали. А соседи наши новые… у них как у всех, разве токмо распри свои общиной решают. И детишек своих забрали они, потому как каждый из них сам по себе выживает. Нам-то полегче работать совместно в общине…