Павел инстинктивно тащил безмолвную Юлию к вертикальному краю горы. Ему уже было, всё равно, что там, внизу, тоже смерть. Он с большим трудом достал из подсумка гранату. Он нашёл в себе силы вырвать зубами чеку. Благо, что бросать её было не надо, она быстро скатилась по каменистой тропе, вниз, к группе чоновцев. Взорвалась…

Раненые Павел и Юлия уже не могли видеть того, как нанайцы, вместе с Тимофеем Ивановичем, умело истребляют чоновцев, стараясь никого не оставить в живых. Они знали, что всё спишут на остатки недобитых белых банд.

– Жутковастая история,– сказал Тимофей Иванович, вытирая рукавом пот со лба и не замечая, что ранен. – Сколько будет тут ещё костей людских посяно! Но токмо это семя не взойдёт. Жаль, что так всё произошло не здорово с моими новыми друзьями. Пусть в загробных обителях им хорошо будет. Тут… у них ничего доброго не получилось.

Откуда-то, из-за широкого ствола берёзы, к нему тихо подошёл старый шаман, положил руку на плечо хозяина большого деревянного дома:

– Плохо всё это… есть.

– Куда уж лучше.

– Очень долго болеть станут…

– Они, что, друзья наши, живы, что ли? – Изумился Тимофей Иванович.– Не может такого случится, Никодя!

– Да, жить останутся… но не сразу. Время долго станет гуляй-ходи.

– Вылечим тогда! От глаз посторонних укроем,– улыбнулся Тимофей Иванович,– главное, что… живы.

Перед ними вдруг нарисовался пан Рында.

Писатель-либерал был в гневе, почти что, в ярости:

– Они не должны жить! Я так решил! Я не позволю им остаться в живых!

– Злое сердце не есть умное,– мудро заметил Никодя.– Видится и одним, и вторым глазом мне то, что светло скоро вокруг будет. Чёрный злой дух и мир не наш, получается, ни этот поднебесный яранга и русский изба… Анархии жить велено. Так и будет.

– Слушай же его, зловредный бес Рында,– порекомендовал литератору Тимофей. – Никодим Пассар – настоящий шаман, а не какой-нибудь там… американский мудрец.

– Так что же ещё может сказать этот… индеец? – засмеялся пан Рында.– Что?!

– Клад перепрятанным сделается, который есть… никому не нужный,– пояснил Пассар.– Они в горы отправятся, на хутор Никифора Корнева. Никодя долго знал Никофора. Там новая власть много не моги и не желай. А кому, что и заметиться, то ими же… и проститься. Так с многими, кто есть, идти стало надо. Но с враг посчитается время, есть и будет. Большого амбана малый крот кусай не моги.

– А если их всех, вместе с Корневым, достанет и там долбанная диктатура? – Роберт Борисович опять впал в бешенство. – Что тогда?