Пленный майор весь извелся. От жажды и голода, или от страха, но тот гусеницей дополз почти до двери. Думаю, еще немного, и он стал бы долбиться в нее головой. Вовремя я вернулся.

– Ты куда собрался, милок? – спросил я по-русски и усмехнулся. Кормить его я не собирался, сдохнет, туда ему и дорога, мне просто нужно было максимально оттянуть его смерть на случай расследования. Ведь по моим планам, умереть он должен будет при обнаружении гестаповцами. Ну, или эсэсманами, не знаю, кто тут шмонать будет, когда я закончу. Я, перекусив, все же дал фрицу попить. Он просил есть, но при этом стал шуметь, и я легонько приложил его по голове пистолетом. Переборщил, тот вновь отключился. Да еще и обделался. Я уж думал, все, кирдык, обычно трупы так делают. Часто кишечник расслабляется после смерти, тут я не ожидал такой подлянки. Вытащив фрица в соседнюю комнату, открыл окно пошире, проветрить хотелось, ну и стал укладываться спать.

Боязни того, что к майору может кто-нибудь прийти, у меня не было, тот пояснил во время допроса, что об этой квартире не знает никто, для бабы снял. Ее саму он сюда так и не привел, да и не приведет уже. Остается только одна проблема: его вчера ждала та самая фрау, для встреч с которой и было снято жилье. Не подняла бы шум невостребованная женщина…

Решив приготовить себе место на завтра, поставил к окну стол и стул. Прикинул, оказалось, что если установить пулемет прямо на стол, мне будет отлично все видно. Передо мной весь сад Коха, главное, чтобы он завтра сам в нем появился, а то свалит еще. Эта крыса, по воспоминаниям наших разведчиков, постоянно уходила из капканов, словно чуяла смерть. Вот же гад, а? Он прожил такую длинную жизнь, что те, кто хотел его убрать во время войны, умерли раньше. Так быть не должно, мы эту расу господ повыведем, а после войны еще и разбавим нашей кровушкой. Что бы там ни говорили в будущем о массовых изнасилованиях женщин в Германии, думаю, это неправда. Во-первых, по армии был строгий приказ, и люди реально боялись. Конечно, отдельных случаев не избежать, но думаю, таких все же было немного, уроды есть везде, в нашей славной стране их тоже много, но чтобы массово… А во-вторых, думаю, немки и сами были не против, получая взамен и еду, и всякие ништяки, что могли дарить им наши бойцы. Ведь в разрушенной Германии после войны было банально нечего есть, так что вранье это все об изнасилованиях.

Удалив смазку и зарядив пулемет, приготовил его к работе, лента, кстати, была в коробе, я даже растягивал – посчитать. Двухсотпатронная оказалась, хорошо, хотя вряд ли выпущу даже половину. Грохот будет такой, что придется быстро сваливать, жаль, не до конца сегодня осмотрел пути отхода. Ведь помирать тут я не собирался, слишком много этих уродов еще останется, чтобы я мог спокойно сдохнуть. Надо постараться принести максимальную пользу. Нет, даже не Союзу. Людям, что могут остаться жить после смерти нескольких извергов. Эх, вот бы всех завалить, кто с гауляйтером в саду кушать будет. Черт, это, можно сказать, моя мечта сейчас.