Я так себя накрутил в поезде, что внушил себе, что столица уже оккупирована противниками самодержавия и существующей власти. И враги только ждут приезда Михаила, чтобы сделать с ним то же самое, что и с Николаем Вторым в моей бывшей реальности. Поэтому приказал остановить поезд, не доезжая Николаевского вокзала, куда мы должны были прибыть, выгрузить с платформ бронеавтомобили и уже на своём обычном для фронтовых условий месте (в кабине «Форда» под защитой брони) отправился дальше. Чудное было зрелище, когда офицеры в парадной форме с аксельбантами и болтающимися шашками забирались в какую-то непонятную железную конструкцию. Которая вся была в дорожной пыли с проглядывающими сквозь этот серый налёт пятнами ржавчины. А всё почему? Виновата во всём моя психика. Неуверенность и внутренние метания обычного человека, внезапно ставшего очень важным и влиятельным господином. Моё решение было спонтанным и неожиданным для людей, приготовившихся через несколько минут сойти с перрона центрального вокзала шикарного города. Где предстоит встреча императора с железнодорожным начальством, и наверняка на этом мероприятии будут присутствовать красивые барышни. И вот вместо того, чтобы ходить этакими ветеранами и франтами перед расфуфыренными мамзелями, бойцы спецгруппы и офицеры, которых я брал с собой в Могилёв, были вынуждены занимать места в грязном и неуютном броневом отсеке (по существу в кузове грузовика). И после этого я, верный своим дурным мыслям, приказал рулить не в уютный царский дворец в Гатчине, а в неуютную резиденцию КНП в Смольном. И, как обычно бывало, им придётся дожидаться Михаила в актовом зале, где даже чаю нормально не выпить. А уж о загаженных туалетах Смольного среди бойцов спецгруппы ходило множество баек.

В кабинете председателя КНП Джонсона я появился, как обычно, неожиданно – не сообщил я Кацу о своём приезде. Мой друг, как обычный чиновник, сидел за письменным столом, а не спал на диване. В этот раз я появился не глубокой ночью, а хоть и вечером, но не таким уж и поздним. Но, несмотря на то что Кац бодрствовал, мне всё равно удалось его ошеломить. И не только своим внезапным появлением, но и вопросом, который я задал, когда с шумом ворвался в кабинет любителя тишины. А вопрос был тот, который весьма сильно меня беспокоил всю дорогу из Могилёва, может быть поэтому я, даже не пожав руку Каца, воскликнул:

– Кац, мать твою! Что твои службы не чешутся? Недовольство властью в народе растёт, а ты в своих бумагах закопался и не чувствуешь, что улица начинает кипеть. Взрыва хочешь, как в нашей реальности? Мы же с тобой решили, что если Керенский в Думе станет толкать агрессивные речи, то начинает работать наш план продуктовой интервенции. Продуктовые склады переходят на чрезвычайное положение и формируют дополнительные продуктовые эшелоны в Москву, Нижний Новгород и далее по списку.