— Да?

— Факт, — подтвердил Каратаев. — Ходили по улицам, толкались на местном рынке, общались с простыми людьми. Конечно, их быстро раскусили, ведь портреты супругов были во всех местных газетах. Их приветствовали: «Славься, наш добрый герцог!», спрашивали: «Како вам ие?», на что Фердинанд с готовностью отвечал: «Не ми ништа!» В отношении их не было зафиксировано ни единого недоброго действия или выкрика. Но ты не отвлекайся. — Каратаев маленьким ножичком подточил карандаш и снова склонился над планом. — Так, на чем мы остановились? Ага, вот тут, на окраине, в доме бывшего школьного учителя Данило Илича, который тоже состоит в «Молодой Боснии», ждут своего часа все участники покушения. Четверо, включая Илича, — православные, четверо других — мусульмане. Подготовлены они весьма неважно, вооружены специальными бомбами с гвоздями и небольшими новенькими «браунингами» образца 1910 года, выданными им из сербского государственного арсенала в Крагуеваце. Те трое, которых готовили в Белграде, обучались стрельбе в тире королевского парка Топчидер, но вряд ли сильно преуспели в искусстве убивать. Кстати, как раз из такого «браунинга», только более раннего образца, почти три года назад в Киеве застрелили Столыпина, а через четыре года должны были бы ранить Ленина. Только я не думаю, что в случае нашего успеха он в назначенный день и час приедет на завод Михельсона и встретится там с Фанни Каплан.

— А почему их не снабдили нормальным оружием? — удивился Нижегородский. — Я имею в виду этих ребят из Сараева.

— А зачем? — пожал плечами Каратаев. — Когда к любому царю или герцогу можно свободно подойти почти вплотную, нет никакой необходимости в мощной пушке или снайперской винтовке. Как нет необходимости и в профессиональных киллерах. Между прочим, пистолет Принципа (не будь нашего вмешательства) отдадут на хранение некоему Пантигаму, священнику-иезуиту, который в настоящий момент является духовником Фердинанда и Софии. От нас с тобой зависит, чтобы через несколько дней он не прочел им отходную. После смерти Пантигама в двадцать шестом этот «браунинг» с заводским номером 19074 должен надолго затеряться и быть обнаруженным лишь через девяносто лет после убийства.

При этих словах Каратаев машинально записал на листке с планом пять названных им цифр, обведя их рамкой.

— Но мы снова отвлеклись, — пробурчал он. — Теперь сосредоточься и постарайся все запомнить.

— Я весь внимание, — подобрался Вадим.

Каратаев пристально посмотрел на товарища, на шкафчик, где за стеклянной дверцей позвякивала почти пустая бутылка, покачал головой и продолжил: