— Ну, ты убедился, Нижегородский, что здешний народ нисколько не тяготится австрийским владычеством, как он не особенно тяготился и владычеством Османской империи? Обрати внимание, мусульмане построили свои мечети и медресе на склонах по окраинам, не порушив за несколько веков ничего в старом христианском центре. Боснийцы уже шестой век живут под чьим-то управлением. Они свыклись и не делают из этого трагедии.

В ту ночь Нижегородский долго не мог уснуть. Он то и дело подходил к распахнутому окну и смотрел в бездонную пропасть космоса. Неужели завтра он, Вадик Нижегородский, предотвратит самое страшное по своим последствиям убийство в истории человечества? Он уже спас в этом мире нескольких человек, кого-то, возможно, нечаянно погубил или сделал несчастным, но то, что предстоит завтра…

Где-то совсем недалеко от них венценосная чета тоже готовилась ко сну. Фердинанд написал несколько писем, одно из которых предназначалось императору, Софи написала детям. Утром адъютант должен был отвезти эти письма в Филипповицы и сдать фельдкурьеру. Перед сном супруги стояли на балконе, слушали оглушающее пение цикад и, глядя на звезды, негромко переговаривались. Разумеется, Фердинанд не сказал жене, что не далее как час назад ему передали еще одно предупреждение об опасности. Иованович[65] снова просил, просто умолял его отменить визит либо изменить маршрут и ехать в машине с поднятым верхом. Чушь, думал эрцгерцог, это совершенно неприемлемо. Он приехал сюда, чтобы его добрый и простой народ увидел своего будущего императора. Речь бургомистра и все эти официальные церемонии его совершенно не интересовали. Он вообще терпеть не мог официальных речей, считая их пустыми или лживыми. Фехим Чурчич[66] заранее предупрежден и должен говорить кратко.

— Пора, завтра трудный день, Софи, — сказал он, положив ладонь на ее руку.

— У меня плохие предчувствия, — она повернулась к нему. — Все ли в порядке с детьми?

— Уже скоро ты их увидишь.

«Интересно, о чем они сейчас говорят?» — думал, лежа на кровати, Нижегородский. Ему хотелось хоть одним глазком взглянуть на этих людей, но Каратаев строго-настрого запретил даже приближаться к гостинице герцога.

— Савва, если у нас все получится, что потом?

— Я уже говорил тебе, что мы сразу приступаем ко второй части нашей спасательной операции, — пробормотал из темноты Каратаев, чиркая спичкой. — Боже, как здесь душно. И как орут эти цикады!

Он сел и зажег свечу.

— Надеюсь, ты понимаешь, что завтра мы устраним только повод, но не причину. Мир, созревший для войны, легко найдет новый предлог, главное, чтобы все были готовы. Ведь война, Нижегородский, могла легко начаться и в восьмом и в одиннадцатом году, но тогда не был готов, по крайней мере, один из ее главных участников — Россия. Сербы даже объявляли всеобщую мобилизацию, однако наши, еще не пришедшие в себя от разгрома 1905 года, твердо дали им понять, чтобы на них не рассчитывали. Но на этот раз реакция Петербурга будет другой. Команды в сборе, все игроки прибыли, и турнир должен состояться.