— Получается, что мы можем убить его с помощью его же собственной книги? — сделал парадоксальный вывод Нижегородский.

— Получается, так.

В половине десятого, воскресным утром 28 июня они, отпустив извозчика, стояли на правом берегу Милячки, издали наблюдая за происходящим на набережной Аппеля. Звонили колокола церквей, но не по случаю приезда наследника, а в память павших когда-то на Косовом поле.

Нижегородский был в коротком кремовом пиджаке, узких брюках и соломенной шляпе-плоскодонке с широкой, золотисто-коричневой атласной лентой вокруг тульи. Каратаев предпочел белый, дачного покроя костюм, панаму и трость. Оба, таким образом, ничем не отличались от здешних курортников.

Народ прибывал. Большую часть составляли местные мусульмане, видевшие в далекой католической Вене гораздо меньшее зло для себя, нежели в близком православном Белграде. Люди шли с окраин и из соседних селений выказать верноподданнические чувства будущему императору. Многие были с цветами.

— Запомни, ты — корреспондент «Берлинер берзен-цайтунг», — еще раз повторил Каратаев, — а я — по-прежнему скромный музейный работник. Если что, встречаемся вон там, на Козьем мосту.

— Пора уже выдвигаться на исходную, — сгорал от нетерпения Нижегородский.

— Рано, нечего там светиться. Они только две минуты как выехали. — Каратаев в который уже раз щелкнул крышкой своих карманных часов. — Пошли, выпьем пока кофе.

Они расположились за столиком прямо на улице, под полосатой маркизой.[67]

— Та-ак, — снова посмотрел на часы музейный работник, — сейчас Фердинанд в Филипповичах приветствует тамошний гарнизон. Минут через пятнадцать они подъедут к городу и остановятся у главпочтамта. Там у эрцгерцога должна состояться какая-то беседа с аулическим советником Боснии.

— О чем разговор?

— Неизвестно. Так, допивай свой кофе. Пора.

Компаньоны не спеша направились к мосту. Послышались глухие выстрелы пушечного салюта. Они прибавили шаг.

— Только не вздумай лезть в первый ряд, — наставлял Каратаев. — Там будет много раненых, и я не хочу возиться с тобой…

— Едут! — раздались крики, и толпа устремилась вперед.

Полицейские принялись сгонять особенно любопытных с проезжей части. Как и следовало ожидать, они не обращали ни малейшего внимания на личности, следя исключительно за поддержанием внешнего порядка. Вадим скользнул взглядом по верхним этажам зданий, отметив много распахнутых окон, в каждом из которых мог бы спокойно разместиться снайпер.

— Смотри, смотри, — тронул за плечо товарища Каратаев, — видишь того типа?

Нижегородский заметил пробирающегося вдоль заднего ряда зрителей молодого парня в длинном расстегнутом сюртуке явно с чужого плеча. В одной руке он держал громадный букет роз, другой отбивался от каждого встречного-поперечного на своем пути. Он двигался к мосту и все время оглядывался.