Лишних лошадей они уже отпустили. Оседланные, но без всадников лошадки сперва бежали следом, потом отстали. Куда они направятся, ведомые лошадиным инстинктом, Артема не волновало.

С этой стороны ущелья дорога совсем недолго плутала между высокими скалистыми склонами. Потом пошли склоны пологие, покрытые лесом. А вскоре дорога и вовсе выскочила из плена склонов и вывела всадников на ровный, покрытый одной травой участок. Где оканчивается плато, было не видно, оно шло чуть наверх, и его горб заслонял горизонт от взглядов всадников. Но Артем отчего-то не сомневался, что на том краю плато они найдут, куда свернуть с этой дороги.

Куда им подаваться? Это они обсудят на привале. Артем выбирал между лагерем мятежников и бегством из страны. Он хотел выслушать, что скажут Кумазава. Сомнительно, чтобы они изъявили желание примкнуть к мятежникам, и даже вовсе не из-за того, что Годайго схвачен самураями сиккэна. В конце концов, мятежную армию можно повести за собой под лозунгом освобождения Годайго, а уж она пойдет за Белым Драконам в доспехах Тайра Томомори, обязательно пойдет. Нет, просто Кумазава не захотят вставать под знамена мятежа как такового — так отчего-то казалось Артему. Но, может быть, он и ошибается. Он уже столько раз ошибался относительно этих японцев…

Артем не сразу понял, что происходит. А когда понял, еще какое-то время не верил глазам своим. Потом отпустил поводья. Лошадь замедлила ход, сделала еще несколько шагов и остановилась. Рядом с Артемом остановились и другие всадники. Все они смотрели на край плато, где, словно из земли вырастая, появлялась черная щетинистая гряда. Ветер трепыхал флаги над этой грядой, там и сям вспыхивали солнечные блики, и нетрудно было догадаться, что это отражает лучи небесного светила металл шлемов и доспехов.

— Это армия сиккэна, — сказал Хидейоши. — Его знамена.

— Уходим! — прозвенел голос приподнявшейся в седле Омицу. — В горы! Доберемся до леса и бросим лошадей.

— Не выйдет, — покачал головой Артем. — У нас на руках раненый, мы ранены. Да и без этого… Воинов здесь столько, что лес окружат, прочешут и, как бы мы не спрятались, нас найдут.

— Бежать и прятаться — это позор, — произнес Садато. — Будем биться и погибнем красиво.

— К тому дереву! — Артем вытянул руку, показывая на сухое, давным-давно умершее, но еще не рухнувшее дерево, что торчало посреди плато. — Быстро!

Артем не объяснил им, что он задумал. Долго объяснять, да и не поймут так сразу. У дерева он соскочил с лошади, двинул по нижней ветке рукой. Та с готовность отвалилась — сухая, суше не бывает. То, что нужно.