— Не могу сказать, что рад знакомству — повод его радости не вызывает. Однако Ваш отец сделал для меня многое, и я готов хоть как-то смягчить тяжесть утраты…

— Благодарю за сочувствие, мне отец много о Вас писал. Он был очень высокого о Вас мнения, и я прошу… — он запнулся, глубоко вздохнул и продолжил:

— Мне сказали, что монитор, который носит имя отца, направлен в береговую охрану. Я был бы благодарен, если бы Вы мне предоставили возможность служить на нем. Да, я знаю, — он увидел, что я хочу что-то сказать и жестом попросил обождать с ответом. — это не военно-морской флот. Я уже написал рапорт об отставке, мой приятель передаст его командованию как только я получу ваше согласие. Адмирал не возражает, я уже с ним переговорил…

Вот так, а я боялся, что очередной "наследничек" явился.

— Я должен предупредить, что скоро, думаю зимой, начнётся война. Причём будет она очень… жестокой. Так же я просто обязан Вас предупредить, что капитаны всех мониторов береговой охраны из краснокантников. Специфика корабля, знаете ли…

— Я знаю об этом, и готов служить даже под командованием техника.

— Яков Евгеньевич гордился бы Вами. Вы где остановились? Рекомендую нашу гостиницу, в городке. Потому что вам придется обучиться управлению этим монитором — судно совершенно новое и по конструкции, и по возможностям. Займет это, думаю, с месяц — причём этот месяц придётся трудиться с утра и до ночи. А после этого — если все экзамены пройдете, то займете свое место на корабле с именем Якова Евгеньевича. Согласны?

— Да.

— Ну что же, надеюсь, что и я вскоре буду гордиться знакомством с Вами.

Поскольку делать мне ничего не хотелось, я сам занялся обучением Рудакова-младшего. По-моему, он так и не понял, что на мониторах по штату полагается всего один офицер…

Однако закончить курс мне не удалось: двадцать четвёртого ко мне в гости приехал еще один "концессионер", Феликс Феликсович младший — Юсупов. Откровенно говоря, я вообще не понимал, как этот мальчишка стал концессионером, но успел сообразить, что отец его использует для передачи каких-либо "важных сообщений". Для своих шестнадцати парень был более чем умён и сообразителен — но на этот раз Феликс просто болтался у меня под ногами, донимая расспросами о различных аспектах работы концессии — и, главным образом, об организации её охраны. Откровенно говоря, мне все эти разговоры изрядно надоели, но двадцать седьмого он заявился ко мне уже в восемь утра:

— Александр Владимирович, вы как-то говорили, что могли бы — при определенных условиях — самостоятельно справиться с японцами.