Попутно с завода выходило тонны три азотной кислоты: аммиак тут же весь на это и тратился. Затем — нафталин, фенол, еще какая-то гадость… Вздохнув, я направил Роджерсу телеграмму с дополнительным заказом на рельсы: дотянуть железную дорогу до Кивды.

Безобразов встретил меня в Самаре, где я собирался пересесть на поезд в сторону Царицына, прямо на вокзале встретил. Было видно, что сказанное ему мною в Порт-Артуре он обдумал, а теперь хотел получить подтверждения или опровержения своих выводов. Очень хотел, даже отправился со мной в Тамбов, где меня ждала следующая пересадка — чтобы поговорить по дороге, не теряя времени.

— Александр Владимирович, по вашему выходит, что сейчас никаких новых работ в концессии начинать нельзя?

— Я своего мнения не изменил, любые новые работы пойдут лишь во вред.

— И ничего сделать нельзя по вашему? Я имею в виду, если император все же такие работы одобрит?

— Почему нельзя, можно. Можно, в конце концов, и войну с Японией выиграть. Российская армия этого сделать не сможет, я вам уже говорил, но я сам смешать японцев с дерьмом смог бы без особых даже хлопот. Вот только смысла нет в этом никакого.

— Позвольте поинтересоваться почему?

— Если бы царь хотел победы в войне, то уже сейчас бы направил на Дальний Восток сотню тысяч солдат, причем лучших, да и вооружил бы их до зубов. Но ничего такого мы не наблюдаем…

— Смеётесь? В бюджете денег нет!

— В прошлом году только на нужды Двора ушло восемьдесят миллионов. Еще почти двадцать Витте украл…

— Вы соображаете, что говорите?

— Соображаю. Вячеславу Константиновичу собранные моей службой безопасности документы насчет Витте были переданы, он, насколько я знаю, Императору уже доклад сделал.

— И что получилось? — гнев Безобразова подостыл.

— А ничего. Император Витте в отставку отправил — но наворованное ему оставил: он же во французских банках деньги держит. Французы намекнули, что царю своевольничать не позволят — и в Японии об этом тоже известно, поэтому Императора нашего уважать там просто не могут. Сейчас японцы потребуют, чтобы Россия прекратила любые действия, в том числе и торговые, в Корее. И мне кажется, что Николай заранее готов этот безобразный ультиматум принять: французам-то он уступил. Поэтому лично я побеждать японцев не буду, хотя и могу это сделать. Зачем мне это? Ну, разобью я японцев, а на переговорах — причем с какой-нибудь Британией, не с Японией даже — эта победа станет поражением. И никто мне затрат возмещать не будет.

— Если вы поспособствуете победе, то, убеждён, Император деньги потраченные вернет…