Мирный договор был подписан двадцатого апреля. На рейде бывшего Кусиро, на борту крейсера "Варяг". Я, настояв на этом, объяснил выбор "Варяга" как дружеский жест в сторону США (всё же корабль был американской постройки) — и как намек на американскую помощь Японии — все же почти триста тысяч человек с Йессо на Хонсю были перевезены именно американскими судами (в кредит, конечно). А двадцать первого и Япония стала "республикой" — император отрёкся.

Было с чего: за полгода войны Япония потеряла больше четырнадцати тысяч рыболовных суденышек (включая всякие баркасы и более мелкие посудины) и две трети "крупнотоннажного" торгового флота. К северу от Токио на побережье вообще не осталось ни одной лодки — и японцам стало практически нечего жрать. Япония потеряла все северные владения, Формоза тоже "ушла за долги" — так что шансов в обозримом времени стать "державой" у Японии больше не было.

Я сумел "напроситься" на подписание мирного договора — в качестве "командующего Береговой обороной Сахалина", и был просто в восторге от талантов Николая Павловича. Японцы ни на секунду не усомнились в том, что в случае отказа от "столь великодушного предложения" следующий мир будет предлагаться Японии в составе Кюсю и Сикоку уже в середине лета. А ведь Игнатьев отлично знал, что на момент "прекращения огня" на Йессо у нас оставалось менее пяти тысяч снарядов и мин.

Война — дело выгодное. Но очень дорогое и жестокое. Потери японцев превысили сто двадцать тысяч человек: ходить в атаку строем при современном оружии — дело "почётное", но глупое. Ещё более глупо из-за поражения в отдельном бою делать сеппуку (я уже не говорю о массовом харакири, проведенном японскими офицерами после принятия русского ультиматума). И уж полный идиотизм расстреливать своих же солдат, хотя бы и выгнанных противником "из плена" — но почти тридцать тысяч человек японцы угробили по собственной инициативе. А больше половины японских потерь вообще были "санитарными" — военная медицина у островитян была практически никакая.

Русской же проблемой были четыре тысячи убитых русских солдат, а корейской — девять тысяч погибших корейцев (причем большей частью — гражданских). Моей же личной проблемой стала ссора с Евгением Ивановичем Алексеевым: он был категорически против "передаче" Корее "корейских" полков российской армии (уже трёх, причем с полным вооружением). Хотя взамен я получил дружбу с генералом и военным министром Кореи по имени Хон Гёнхо. Надеюсь, длительной и искренней: совместный бизнес, если он успешный, дружбе весьма способствует.