"Техническая часть" заняла всего минут десять, все прошло по заранее озвученному плану, никаких неожиданностей вроде не случилось. Хотя посол и поинтересовался, что же на самом деле там произошло, ведь мистер Норман стоял рядом и все должен был разглядеть в подробностях. Кен с удовольствием рассказал, и даже добавил от себя парочку не совсем приличных комментариев — но этот болван, обычно смеющийся до упаду, когда какой-нибудь идальго просто наступал в кучу навоза на улице, рассказ воспринял со звериной серьезностью.

А, судя по тому, что уже на следующее утро Кеннет Норман оправился домой с толстенным письмом в Форин Офис, чувство юмора у посла атрофировалось еще в момент рождения. Болван - он и помрет болваном…

Фабрика, о которой говорил Слава, оказалась вообще-то тракторным заводом. Просто трактора она начала выпускать небольшие. Маленькие такие трактора, почти игрушечные, с мотором в шесть лошадок. Этот мотор можно смело назвать "технологическим шедевром": дизель с объемом цилиндра в триста пятьдесят кубиков и весом всего в девяносто килограмм… Вес — это неважно, тем более что трактору излишняя "легкость" и не требуется, а вот все остальное — было чем гордиться. Да одно то, что мотор легко заводится "кривым стартером" — дизель заводится! Ну и ресурс у мотора с холостым только ходом в восемьсот оборотов был "по гарантии" назначен в две с половиной тысячи часов. Трактор — весь — получился тоже нетяжелым, меньше полутонны — и недорогим: продавать его Петрашкевич думал по тысяче рублей. Потому что продавать он решил трактор только в России, а в России у крестьян с деньгами очень негусто…

Вообще-то в магазинах трактор выставлялся по тысяче сто двадцать рублей, вместе с плугом, бороной и небольшой тележкой, а за весьма умеренную цену крестьянин там же мог приобрести к трактору сеялку, косилку, культиватор и кое-какой другой инструмент. Некоторые даже приобретали — но без фанатизма. Вообще Станислав обещал, что за год спрос достигнет тысяч двадцати машин, но гарантировать он не мог. И никто бы не смог: все же такой трактор был хорош для мелкого хозяйства, а у мелких хозяев избытка наличности явно не хватало. В основном их покупали небольшие "товарищества по обработке земли" — но и для них это было весьма серьезное вложение денег. Мне это было не совсем понятно: ведь по моим воспоминаниям крестьянство до войны (той, из прошлой жизни, которая в пятнадцатом начиналась) стало заметно богатеть за счет массы отъезжающих на новые земли…

Забавно, но идея Струмилло-Петрашкевича сработала даже сильнее, чем предполагалось. К концу года рабочие на всех заводах и подавляющее большинство крестьян в моих колхозах полностью (и радостно) получали зарплату и оплату за продукты корпоративными "расчетными копейками", а в учрежденной "сберкассе", где счета поспешило открыть больше двухсот тысяч человек, средний остаток по счету превысил сто рублей. Дорогие товары — велосипеды, мотоциклы и даже автомобили — получили наконец вполне предсказуемый и заметный сбыт в России, да и трактора стали потихоньку раскупаться именно моими рабочими. В основном — для родственников в деревне, конечно — но с такими темпами роста рынка по моим прикидкам двадцать тысяч в год только рабочие и купят. Какая мне разница — сам крестьянин трактором обзаведется или его родич ему купит?