Василий посмотрел на него с осуждением и тот поспешил заткнуться.

— Всё! Молчу! — примирительно замахал руками Григорий. — Продолжай.

— Ну… Словом… Я понял тут одно: для «классового сознания» тут нужно длительное целенаправленное просвещение. То, которое делают сейчас большевики.

— А иначе их же будут воспитывать в противоположную сторону — в сторону быдлячества и рабов. Злые буржуины. — Тут же закончил, не выдержав Григорий. Но Василий и не подумал возражать. Только кивнул.

— Но тогда получается, что вся «МРАКсистская» теория летит к чертям? — задал риторический вопрос Григорий.

— Получается так… — обречённо выдохнул Василий.

— Получается, что для того, чтобы их планы осуществились, чтобы «рабочий класс» стал «рабочим классом-по-теории», нужны целенаправленные усилия… Кого?

— Передового класса. Интеллигенции.

— Н-да? А то, что большинство этой самой интеллигенции сами по себе такое же быдло, которое один в один сплошь «Плохиши»… Спят и видят как угодить тем самым буржуинам…

— Но ведь другие… Те, кто сделал революцию… Они ведь были из интеллигенции.

— Вот! Я о чём и говорю: вся эта «классовая теория» — фуфло!

— Но ведь они как-то сделали! — не сдавался Василий.

— Пропаганда и агитация. Ты сам это часто повторял. Ещё тогда. — напомнил Григорий.

— Тогда получается, что массы делают тем, чем они являются — Идеи!

— … И ты сам же говорил, что «Идея, овладевшая массами становится материальной силой». Кажется это Володька Ульянов сказанул…

— Не важно… Но всё равно. Что нам делать сейчас? Уже ясно, что мы вдвоём тут ноль без палочки. Со всеми брюликами.

— Работать с массами. Интеллигенции! — нагло выдал Григорий, прекрасно осознавая комизм ситуации. Ведь то, что он только что выдал, должен был говорить именно ему, и именно Василий.

— Но… Если мы станем резко марксистами — нас заметут. И на этом всё закончится. Мы ничего не сможем построить. Сделать. Открыть.

— То есть — пшик. И заметь, что ты сам только что признал: «марксизм-фуфло!».

Василий поморщился. Для него марксизм был чем-то типа религии. А тут — крушение иллюзий. Причём очень жестокое.