Василий на это утверждение громко засопел. Но «пациент» всё понял «правильно».

— Как видите, он цел. И здоров. И всё потому, что был изысканно вежлив… Он вообще по природе своей изысканно вежлив. Со всеми. Не только с дамами. Это мы, — люди войны — грубоваты…. Но всё равно… Я уверен, что и ему было не просто. Да ещё с той, в чьём клане с четырёх лет обучают владеть холодным оружием, и прочим милым игрушкам.

Корнета продрало. Почему-то ему очень сильно хотелось верить этому очень доброжелательному господину. А тот, рад стараться, продолжил во всё том же вкрадчивом тоне. Невольно к их разговору прислушивались его товарищи пытающиеся привести в чувство очень надёжно оглоушенного казака и некоторые из зевак, что был поближе.

— Уж поверьте нам: более опасной особы, чем эта дама… К тому же принцесса древнего рода… Таким вообще слова поперёк ставить — легче сразу застрелиться.

— А разве она действительно… — бледнея, с трудом шлёпая опухшими губами спросил мажор.

— Так вы ещё и сомневались?!! — округлил глаза Григорий. — И… не дай бог!.. Высказали эти сомнения вслух?

Мелкие кивки.

— И при ней?!!!

Снова мелкие кивки. Василий за его спиной тоже картинно вслед за братом округлил глаза, «от ужаса» прикрыл рот и втянул голову в плечи.

— Поразительно! — «изумился» Григорий. — И вы ещё живы?!! Вам просто фантастически повезло!

Мажор, при этих словах вообще спал с лица.

— Запомните! — вдруг строго начал говорить, понизив голос Григорий. — Она — принцесса с Востока. Настоящая. И окончание «химе» в её фамилии — не случайность. Потому, что как раз и означает «принцесса». Я бы вам настоятельно рекомендовал временно исчезнуть из столицы. А мы, как знакомые с ней, попытаемся замять скандал… Но вы понимаете, что если обстоятельства этого дела дойдут до государя…

На корнета было жалко смотреть.

* * *

Григорий чуть-чуть соврал.

Спасать мажора он особо не собирался. По принципу: «Поделом! И чтобы остальным неповадно было!». Но было соблазнительно, привязать его обязательствами. Мог пригодиться в будущем. Поэтому следовало как-то всё вывернуть так, чтобы этот корнет оказался «как-бы ни при чём». Или выставить его жертвой недоразумения, но тогда кого-то обязательно — козлом отпущения.

Однако были и другие соображения.

— Ну что? Выяснил, кто был тот казак? — спросил Василия брат, когда они спешно изловив извозчика направлялись к одной из редакций многочисленных питерских газет.

— Да! — как-то по особенному хищно подтвердил Василий.

— И кто он?