Спустя неделю после их прихода в Леопольдвиль, останки экспедиции погрузились на корабль и медленно отправились по реке к устью.
Каждый вечер, майор Томсон, из выживших, и Генри Сесил собирались вместе и нажирались. Пока не кончилась выпивка. Двоих солдат, что были с ними, вообще посадили под арест, чтобы никто не болтал лишнего. Кормили их очень хорошо. Но этим всё и ограничивалось.
Всё для того, чтобы страшные рассказы не поползли по кораблю. Не вызвали чего доброго, паники среди матросов.
Но… Дней через десять, вняв мольбам и просьбам Сесила и майора — отпустили. Всё равно, катастрофа экспедиции для всех была «секретом Полишинеля». Так что одной страшной историей больше, другой меньше — уже несущественно.
* * *
Однажды, вестовой, приставленный к Генри, заместо погибшего в джунглях, рылся в вещах.
В руки ему попалась какая-то бутылка. Горлышко у неё было залито сургучом. И выглядела она как прочно забытая её хозяином. А слуга очень хорошо помнил, как хозяин каждый день ругался сетуя на то, что выпивка кончилась.
«Значит ли это, что об этой бутылке мистер Сесил забыл? — подумал слуга. — Но если он про неё забыл, то он же не будет против, если я ещё выпью потихоньку и выкину уже пустую за борт?»
Придя к таким оптимистичным выводам, он тихо сломал сургуч, вытянул пробку, и понюхал содержимое.
Лучше бы он это не делал. Наружу вырвалось такое амбре… Он выронил бутылку и небольшая часть содержимого пролилась под ноги.
Быстро убрав последствия этого «занюхивания», он выкинул бутылку за борт. Но это уже ничего не меняло.
Эбола снова нашла свою жертву.
Нет, не вестового, который выкинул уже давно протухшие образцы, где вирус давно умер.
Он не умер в одном из солдат, что сейчас преспокойно спал своей каюте. Двадцать один день инкубационного периода истёк.
Глава 22 Физики против «лирики»
Лёгкая, хоть и длинноватая, прогулка по Петербургу завершилась у здания Университета. Там уже ждали.