— Думаешь избежать? — оскалился он наблюдая за изменениями в физиономии братца. Ведь реально прочитал мысли. — А вот фигушки! Тебя припишут к приходу. Где ты будешь посещать службы. И на входе будет сидеть староста со своим гроссбухом, где будет отмечать пришёл ты или нет. А если ты ему заплатишь, чтобы он проставил, то на тебя и старосту с великой радостью ДОНЕСУТ «добрые самаритяне». Причём донесут наперегонки.

Насладившись скривившейся харей братца Василий продолжил.

— А ты думал, откуда такая неуёмная тяга донести, написать донос, кляузу «в органы» в двадцатые-тридцатые годы, исследуемой ветви вероятности?[17] Всё отсюда же — из «православной культуры», из нашего «доброго царизма» и его Законов Империи, который до судорог «любит» наш «доктор Александр».

Василий и дальше собирался троллить братца Уложением о наказаниях, но тот мотнул головой, отбрасывая неприятные мысли, и задал более конкретный вопрос, нежели отвлечённое цитирование.

— А причём тут наши ребята и посещение церкви?

— Ну… По правилам гимназий и прочих учебных заведений, все наши православные обязаны посещать службы. У нашего батюшки, которого вместе с нашей великолепной миссией отправили в Париж. И если Ольга не предоставит справки — её обязаны будут отчислить.

— Ну и? Оно ей надо? Мы ей и так дадим образование — будь здоров!

— Ты не понял, братец! Если мы так будем поступать, то нас обвинят в «совращении от веры» со всеми вытекающими.

— Бред!

— А я о чём?!! И заметь: таких поводов нас зацепить в Уложении — просто море! Так что надо бы как-то помочь. Ведь пока мы посещали мэтра Верна, прошло много служб. Достаточно, чтобы накопилось на изгнание с Курсов и неприятности у Александра.

Григорий чуть подумал и выдал.

— Теперь я понял окончательно, почему ты настоял на «вере бахаи»…

Вызвали Александра. Когда ему сказали зачем, тот сильно удивился, так как числил эти проблемы чисто личными. Но Григорий тут же развеял его заблуждения.

— Ты, как бы в нашей команде, так что не дёргайся. И скажи: этот наш сопровождающий поп любит денюжку?

— Назовите мне попа, который бы её не любил! — саркастически воскликнул Богданов.

— Вот и ладушки! — расплылся в улыбке Григорий. — вот тебе деньги, и уломай-ка этого рясоносца на то, чтобы он написал и тебе, и Ольге Смирновой нормальные справки. Чтобы не придраться.

— А зачем так много?! — удивился Александр, глядя на положенные перед ним купюры.

— На всякий случай. А вообще — сдача твоя. — отмахнулся Григорий и лукаво посмотрел на Александра. Тот что-то вспомнил, кивнул и тоже расплылся в такой же улыбке.