— Вооружения, защита с собой? — вместо ответа спросил Григорий, но получил ответ в его же стиле.

— Я, разве похожа на дуру? — фыркнула Натин.

— Тогда идём! — осклабился Григорий и изящным жестом подал руку даме, помогая ей сойти с фиакра.

Перед тем, как подойти к воротам заинтересовавшего его дома, он подошёл к кучеру и перебросился с ним парой слов. Кучер закивал и с некоторым подозрением стал коситься на Григория с Натин. Но постарался быстро сменить выражение лица на булыжное. Ведь господа выглядели богатыми, так что и плата могла быть соответствующей, щедрой.

Когда Григорий, под ручку с Натин подкатил к воротам, с той стороны, к узорной решётке подошёл тот самый мрачный тип с собакой и не менее мрачно посмотрел на незваных гостей.

— Сэр! Я знаю, что в этом доме находится кое-что чужое. — Нагло попёр на него Григорий, да ещё не на французском, а на английском.

К удивлению Натин, страж понял о чём речь. И ответил. На таком же чистом английском.

— Я не знаю о чём вы, сэр. — не дрогнув лицом ответил он.

— Ах не знаете? Ну тогда позовите хозяина. Я ему объясню, что воровать ценные вещи недостойно джентльмена. А также объясню, какую опасность представляет тот самый ящик, который он своровал.

Само предположение, что хозяин может что-то УКРАСТЬ, покрыло лицо стража багровыми пятнами, но сам вид пришельцев — явно не бродяги или не пейзане, — вынудил его поступить как положено. А именно доложить хозяину. Через другого слугу.

Хозяин особняка, всё-таки выкатился посмотреть, что за нахалы так в открытую заявляют о том, что у него сейчас хранится. Страж с собакой остался стоять у него за спиной, с явным неодобрением посматривая на пришельцев.

Важно прошествовав до ворот, но так и не удосужившись дать распоряжение их открыть и пропустить гостей, хозяин заложил большой палец за пазуху жилетки, вздёрнул нос и с презрением посмотрел на Григория.

На вид ему было уже за пятьдесят. На Григория он смотрел снизу вверх, так как был на целую голову ниже него. Лицо у него было грубоватое, обветренное, выдававшее человека, много помотавшегося по миру. Поседевшие бакенбарды делали очертания его лица квадратными и более грубыми. Однако тон, с которым он начал разговаривать наоборот был хоть и холодным, но мягким.

«Тон как снег — мягкий и холодный». — подумал Григорий.

Григорий в минуту определил, что никак — ни угрозами и упрашиваниями, ни полицией и штурмом, у него ящик не забрать. Явно сия «асьенда» была лишь перевалочной базой. И когда сюда, после оформления необходимых формальностей заявится полиция, ящика уже не будет. Или похитители попытаются его разобрать. С неизбежными фатальными последствиями для себя.