До начала саундчека мы провели ещё одну формальность — жеребьёвку порядка выступлений всех участников. Представитель от каждой группы или исполнителя выходил на сцену и доставал из специального прозрачного кувшина игрушечный барабанчик, внутри которого и был листок с цифрой. От нашей группы на сцену вышел, естественно, я, и мне посчастливилось достать листок с цифрой «20».

— Поздравляю, Хао! Твоя группа будет выступать последней, — сказал мне организатор.

В смысле, последней? Здесь же так много народу на площади, и поэтому я думал, что участников будет чуть больше двадцати. Наверное, здесь помимо участников собрались и их родители, дедушки, бабушки, дяди, тёти. В общем, всё семейство в сборе.

В принципе, то, что мы последние, — это даже хорошо. Ведь нас так отлично запомнят как зрители, так и жюри. Хотя многие зрители нас уже и так должны знать, а вот произвести впечатление на жюри и достойно закрыть конкурс просто необходимо. Так мы сможем получить больше баллов, чем те, кто будет выступать первыми, и к концу уже забудется.

Мне это чем-то напоминает Евровидение в моём мире. Такая же система, только вот там за участников могут голосовать и зрители, а здесь всё висит на плечах жюри. К тому же, на Евровидении песни участников можно послушать за пару месяцев до конкурса, а здесь на самом конкурсе, по сути, все впервые услышат песни друг друга. Какая-то таинственная организация, вот что я могу сказать.

— Хао, не мог какой-нибудь из первых номеров вытянуть? — спросил у меня Шэн, когда я вернулся обратно к ребятам. — Что-то не особо хочется до самого конца конкурса ждать.

— Так всё равно придётся ждать до конца, ведь результаты будут после последнего выступления, — ответил я. — Тем более, мы так лучше запомнимся, когда выступим последними. Ярко закроем шоу.

— Смотрите, сейчас Гун идёт доставать номер, — сказал Бо.

Вот это уже интересно. Если честно, меня раздирает любопытство поскорее оценить песню, которую Гун со своей группой сочинили. Ну, или которую за них сочинили композиторы.

Гун уверенным шагом поднялся на сцену, подошёл к прозрачному кувшину, который стоял на специальной подставке, и достал оттуда барабанчик. А из него уже листок с цифрой «19». Это получается…

— Они будут выступать прямо перед нами! — воскликнула Фэй.

— Ага, мы догадались, — сказала Лили. По её интонации сложно было определить, рада она этому или нет.

Но вот кто этому был рад больше всего, так это Гун. Он спускался со сцены с улыбкой до ушей. А когда я с ним встретился глазами, то он тут же стал серьёзным и словно стрельнул в меня угрожающим взглядом.