71-й день. Противник словно с цепи сорвался. В день отбиваем по две-три атаки, ночью тоже покоя нет. Тактика дневных атак изменилась. Впереди идет всякий сброд с одними кинжалами, из-за их спин стрелки пытаются выбивать наших солдат. За три дня одиннадцать убитых. С их стороны потери никак не меньше двух сотен. Если бы не мороз, мы тут все задохнулись бы от трупного смрада.
75-й день. По списку в роте 54 человека, в строю – 38, раненых и больных – 16. Позавчера дезертировали сразу трое, ушли всем постом с оружием. Больше всего жалко патронов, которые эти сволочи унесли с собой. Случайно нашли мешок сахара. Теперь сухари с сахаром наша основная еда.
87-й день. Все зря. С самого начала это было сплошной авантюрой, теперь мы все останемся здесь. В развалинах башни нашел место, где в последний момент спрячу эту тетрадь. Там сухо. Я положу тетрадь в футляр от бинокля, так она должна сохраниться. Надеюсь, когда-нибудь ее найдут и узнают обо всем, что здесь произошло. Передайте…
Эпилог
Эпилог
Проклятущий холод. Алекс предпринял безуспешную попытку дыханием согреть руку, потом спрятал ее в перчатку. Пар от дыхания ледышками осел на отросших усах. Холод был везде и всегда, избавиться от него не удавалось уже больше месяца, с тех самых пор, как были сожжены последние дрова, привезенные с караваном Лисово. Обещанный второй караван так и не пришел, видимо, у поверенного что-то пошло не так. Холод методично и настойчиво хватал за нос, уши, щеки, змеей вползал в палатки и под шинель. От него немели пальцы рук и ног, то и дело приходилось до боли растирать их. Холод мешал заснуть и будил по ночам, от него нигде не было спасения.
Между тем весна уже вступала в свои права, даже здесь, на Харешском перевале. От яркого солнечного света слезились глаза. К полудню солнце заметно пригревало, и подмерзший за ночь наст становился рыхлым, ходить по такому снегу – сплошное мучение, хорошо хоть тропинок с последнего снегопада успели натоптать изрядно. Алекс тоскливо посмотрел на юго-запад. Всего-то и надо пройти каких-то полтора десятка верст. И спуститься при этом вниз больше чем на три. А там… Там зеленые листочки на деревьях, молодая травка и ласковое теплое солнышко. И толпа очень злых османийских солдат.
Алекс зачерпнул горсть колючего снега и отправил ее в рот. С водой на перевале было еще хуже, чем с дровами. Снега вокруг сколько угодно, только растопить его опять же было нечем. И с патронами было совсем плохо. Оставалось по два десятка на винтовку. Точнее на стрелка, поскольку винтовок было в три раза больше, чем тех, кто мог их использовать. В строю оставалось менее сорока человек, больше половины из них – раненые. Еще шестеро тяжелораненых замерзали в палатке, превращенной в лазарет, эвакуировать их куда-либо не было никакой возможности.