— Не меньше батальона, — прикинул численность османийцев Алекс, — через полчаса здесь будут. Приведи-ка мне лошадь, а то как-то неудобно будет с ними снизу вверх разговаривать.

Посыльный отправился выполнять приказание, а капитану только и оставалось, что ждать. Когда колонна османийцев приблизилась, офицер взобрался на лошадь и выехал навстречу недавним противникам. Впереди колонны ехал рослый офицер в сияющем золотом погон мундире. По мере приближения к нему, лицо Алекса удивленно вытягивалось.

— Ярбай Озчелик?!

Лицо османийского офицера расплылось в улыбке, будто он сейчас хорошего приятеля увидел.

— Албай Озчелик, капитан, — на ломаном руоссийском поправил Алекса османиец.

— Поздравляю, — только и смог произнести удивленный капитан.

Новоиспеченный полковник Озчелик своей предусмотрительности не утратил. По его знаку к обоим офицерам приблизился чернявый и носатый субъект в партикулярном, а приблизившись, затараторил.

— Достопочтенный албай Озчелик приветствует достопочтенного капитана Магу. Он очень рад видеть своего благородного и милосердного противника живым и здоровым, да продлятся его дни в радости и благоденствии…

— Притормози, — остановил толмача капитан. — Переведи албаю, что я тоже невероятно рад его видеть в полном здравии и при новых погонах, но для начала хотелось бы достичь некоторых неформальных договоренностей.

Дождавшись окончания перевода, Алекс продолжил.

— В городе осталось много местных себрийцев. Прежде, чем передать правобережную часть города албаю Озчелику, мне бы хотелось услышать его обещание, что в отношении оставшихся не будет предпринято никаких репрессий.

Выслушав перевод, османиец пренебрежительно махнул рукой и произнес короткую фразу, после которой толмач минуты три распинался на тему, что трогать изменников-себрийцев никто не собирается. Война уже закончилась, пусть живут и султану налоги платят, деньги османийской казне сейчас нужны, как никогда.

Поняв, что ничего более конкретного от албая добиться не удастся, Алекс предложил.

— Хорошо, теперь давайте покончим с формальностями.

Алекс протянул толмачу папку с актом, заодно припомнив, что перо и чернильницу он взять с собой не догадался. Носатый раскрыл папку и также скороговоркой начал переводить текст акта Озчелику. Поначалу тот слушал, кивал, затем повелительно махнул рукой и что-то коротко приказал. Толмач моментально заткнулся, извлек из нагрудного кармана бронзовую походную чернильницу-непроливашку и угодливо изогнувшись, протянул ее албаю вместе с пером и папкой. Озчелик взял папку у толмача макнул перо в подставленную чернильницу и размашисто расписался в акте.