Впрочем, когда паны впадают в подобные споры, то это у них надолго. Пока они там лаялись, в ночь с пятого на шестое, под прикрытием боев в Донбассе началась сухопутная фаза операции «Яростный Полдень» и, как правильно предсказал фрау Меркель граф фон Брокдорф-Алефельд, удары были нанесены в обход районов уже идущих боев – там, где у украинской армии и вовсе не было никаких сил, потому что все уже было стянуто на Донбасс.

Первой в пренеприятнейшем положении оказалась украинская группировка, атакующая позиции луганских ополченцев под Станицей Луганской и поселком Счастье. Российская группировка, выдвинувшаяся в их тылу от границы по дороге Чертково-Старобельск, на рассвете вошла в Сватово, а к полудню шестого числа освободила от националистических формирований Северодонецк и Купянск, после чего глубокое окружение примерно трети всей украинской группировки стало свершившимся фактом. Командовали этой операцией российские офицеры, за Вратами неоднократно насиловавшие оригинальный (германский) вермахт, и нынешние украинские последыши тех вояк проблемой тоже не стали. Организованные попытки прорыва пресекались ударами авиации и артиллерии, и уйти со своих позиций украинские вояки могли либо своими ногами, подняв руки «у плен», либо прямо на тот свет вслед за теми приятелями, которые уже упокоились во время безумных атак.

Одновременно другие части российской армии, дислоцированные вдоль украинской границы, в оперативной пустоте, используя в качестве танковых магистралей асфальтированные дороги, начали свое стремительное продвижение к Днепру. Все как учил в свое время милейший Гудериан: танки и мотопехота опрокидывают аэродромы и уничтожают мелкие гарнизоны, а авиация расчищает им дорогу, уничтожая заслоны и громя выдвигающиеся для парирования ударов вражеские части. Только выдвигаться особо было нечему – все сожрал проклятый Донбасс. Последовательно, а где-то и параллельно, из-под националистической оккупации были освобождены Харьков, Сумы, Чернигов, Полтава, Днепропетровск (которому сразу уже вернули его прежнее имя), Кременчуг. К вечеру восьмого числа российская армия практически повсеместно вышла на линию Днепра, а утром девятого числа, наведя понтонные переправы взамен мостов, взорванных людьми Авакова, вошла в столицу Федеративной Республики Украины, древний город Киев.

Одновременно на побережье Азовского и Черного морей – в Бердянске, Одессе, а также Херсонской и Николаевской областях – были высажены морские десанты, но организованное сопротивление частей украинской армии к тому моменту полностью прекратилось. Группировка прежде занимавшая фронт от Светлодарской дуги до Азовского моря превратилась в спутанную, неуправляемую массу людей, а части, занимавшие оборону на Крымском перешейке, не желая подвергаться сокрушительному удару, попросту выкинули белый флаг, после чего по дороге на Новую Каховку и Мелитополь-Запорожье, замыкая южную сторону клещей, густо пошли российские танки и мотопехота. С этого момента боевые действия как таковые завершились, и не занятое еще российскими войсками правобережье Днепра очутилось в состоянии полной анархии и безвластия. Все, кто имел хоть какое-то отношение к майдану и прежней власти, стремились взять ноги в руки и убраться как можно дальше от накатывающегося девятого вала. Самолеты к тому времени уже не летали, поезда не ходили, поэтому беженцы оседлывали личные авто и направлялись куда-нибудь поближе к Европам. Но, отъехав от своих мест жительства на некоторое количество километров, они вдруг узнавали, что бензин и дизель на заправках нельзя купить ни за гривни, ни даже за доллары и евро, потому что топлива просто нет. После чего они бросали машины и шли на запад пешком.