К тому времени большинство уже пришли к мнению – вслед за мистером Доггером, – что мистер Чарльз Кэмплемэн, оправившись от болезни, и впрямь возвратился в усадьбу под именем мистера Бида Уинтермарча, лелея планы мести против добрых жителей Шильстон-Апкота. Загадочная тварь на дереве, объяснял мистер Доггер, – скорее всего его рук дело: дешевое трюкачество, рассчитанное на то, чтобы досадить мистеру Айвзу через его ненаглядную дочь. Мистер Доггер как профессионал придерживался версии о том, что в качестве шутника выступил кто-нибудь из слуг: замаскировавшись и спрятавшись в ветвях сосны, он пропел Черри всю эту бессвязную чепуху, а потом театральным жестом выпустил в воздух птицу. Так что, выходит, ровным счетом ничего загадочного и пугающего во всей этой истории нет, улыбнулся поверенный, обводя собравшихся глянцевыми глазками и отмечая, что многие согласно закивали в лад его словам. Да-да, это все – дело рук Чарльза Кэмплемэна, вне всякого сомнения, просто-таки ipso facto. Зачем бы еще мистеру Биду Уинтермарчу (как сам он себя величает) приезжать сюда, в Талботшир, и прятаться в усадьбе, сохраняя строжайшее инкогнито, точно скрываясь от суда по делам несостоятельности, если не для того, чтобы осуществить свой коварный замысел? Зачем еще отправлять жену и дочь одних – если, конечно, это и впрямь его жена и дочь – на Нижнюю улицу с разнообразными поручениями, если не для сбора сведений, необходимых для его злоумышлении? Сам-то небось дома сидит безвылазно! Зачем еще мистеру Чарльзу Кэмплемэну возвращаться спустя столько лет и таким загадочным манером, если не для того, чтобы отомстить за несправедливое обращение, кое претерпел некогда от многих местных жителей?

Но заметьте, мистер Доггер ровным счетом никаких обвинений не выдвигал! Речь шла о любопытной гипотезе, не более, о вопросе, занимающем его как с личной, так и с профессиональной точки зрения.

Завсегдатаи хмуро предавались воспоминаниям о молодом наследнике, рассуждая о его приверженности к ученым занятиям и замкнутом характере, о его растущей день ото дня эксцентричности, о прогулках сего собирателя древностей среди развалин аббатства, где встарь единовластно царили Озерные братья, о том, как он постепенно отдалялся от друзей и соседей, о пресловутой интрижке с дочерью викария Марчанта и ее печальных последствиях. А не звучало ли в этих разглагольствованиях невысказанного признания собственной вины – вины, на которую ссылался мистер Доггер? Все отлично помнили, как отнеслись в деревне к экстравагантному поведению молодого наследника, как его занятия черной магией и прочими тайными искусствами встревожили односельчан, как слухи об амурах с мисс Марчант шокировали и возмутили всех добрых христиан прихода, как общественное мнение разом обратилось против него, как семейство Кэмплемэн – или те немногие, что от него остались, – вынуждено было покинуть Скайлингден-холл и перебраться в город, учитывая душевное расстройство молодого человека и недоброжелательное отношение к нему местных жителей.