Вот только одними насмешками дело не ограничилось. Видя, что римляне не собираются покидать площадь, несколько людей набросились на тех с оружием. В ход пошло все что было под рукой — летели камни, палки, дубинки. У кого были ножи, те пускали их в ход, не задумываясь. Кровь была пролита. Евреи наступали на солдат, пытаясь охватить тех числом. Но когда человеку уже нечего терять, он бросает все свои силы в бой. И римляне беспощадно начали рубить всех, кто попадался. Началась бойня.

Белоснежные улицы заполнили реки крови, отрубленные пальцы, части тела, трупы… Хоть римлян и было меньше числом, они все же были вооружены, в отличии от людей собравшихся лишь для выступлений, у которых не было с собой почти никакого оружия. Люди бежали, рассыпаясь, сталкиваясь, крича, и пытаясь увернуться от острых лезвий, рубящих всех, независимо. Какой-то замешкавшийся старик, не удержавшийся в хлынувшем потоке людей, рухнул на землю, и тут же был затоптан — кровь хлынула, кости трещали, люди не замечая этого, бежали по павшим, с кем еще недавно разговаривали.

Солдаты продолжали прорубать себе путь к свободе, окруженные смешанной толпы, кто хотел вступить с ними в бой, и тех кто просто пытался сбежать. Вот один человек, пытаясь прошмыгнуть позади солдата, получил от того, не глядя, размашистый удар в голову, и рухнул к остальным, кому не посчастливилось выжить. Множество людей набросилось на камни, упрямо било по ним, вырывало их руками, стремясь заполучить хоть какое-то оружие. Одному из солдат досталось огромным булыжником сзади по голове, нанесенным с такой силой, что и шлем не помог — черепок треснул с глухим звуком, продавленный немалой вмятиной. Римляне также умирали, не справляясь с этой безумной толпой, а их мечи, тут же подхваченные, пускались против еще живых солдат.

Улицы заполнялись трупами павших и еще живых, но смертельно раненных. Стоны и крики наполнили в тот день весь город. Это были крики, как мужчин, так и женщин, как стариков, так и детей. Одна маленькая девочка, отбившаяся от своих в общей суматохе, блуждала посреди всего этого месива, зовя мать. Но крик ее был лишь одним из немногих в нескончаемом гуле страданий. Часть людей все же покинула площадь, но свободнее не становилось. Вот и эта девочка, прижатая с одной стороны еще бегущей толпой, не знала куда идти — всюду была кровь, расчлененные тела и мучения. Никто не обращал на нее внимания, заботясь только о своей жизни. Да и не одна она из многочисленных детей, оказалась сегодня в таком жутком положении бойни. Некоторым досталось хуже — сейчас они валялись на земле, мертвые или лишенные конечностей, павшие и затоптанные, с размозженными головами. В этот день смерть не смотрела, кто был перед ней — под ее смертоносное лезвие попадали все.