Павел Алексеевич добрую минуту держал в руке свободно свисающий на шнуре предмет, на который в иной ситуации прибор времени сработал бы непременно и определенным образом. Но никаких подвижек, никаких шевелений не было; этот импровизированный «мятник» не качнулся ни в одну из сторон света… Шнур, который держал Редактор над хронометром, лишь передавал мелкую дрожь его собственной руки, но никак не реагировал на «несущую», на наличие канала, равно как и на сам прибор времени.

Время, между тем, шло; наручный хронометр отсчитывает последние минуты из отведенного им – на все, про все – часа. Павел Алексеевич пробовал менять положение руки; затем перенес хронометр еще ближе к стене и попытался повторить все сызнова…

Сейчас он сам себе напоминал незадачливого рыбака, который ждет поклевку, забросив удочку с наживкой в загрязненный, зараженный радиацией, лишенный всяких форм жизни водоем.

Итак, прибор времени не реагирует на его действия; панель – не открывается.

Что это означает?

В сущности, очень простую и очень неприятную вещь. В том мире, куда они втроем попали, пройдя через выстроенный не без труда переход из Ближней дачи, Московской редакции не существует.

Это умозаключение, в свою очередь, дает основания предполагать, что в данной – еще не до конца проявленной – реальности проект «Третий Рим», за программную и содержательную поддержку которого отвечает на своем участке именно Московская редакция, заблокирован или закрыт; механизм управления разрушен, пароли, доступы во временные каналы – аннулированы.

Павел Алексеевич вернул хронометр в двойной футляр, а его, этот футляр, положил в сумку. Задернул молнию, проверил липучки.

Затем вдруг замер…

Как у большинства тех, кто имеет проблемы со зрением, – хотя его случай не совсем типичен, но все же – у него сильно обострен слух.

Он предположил, что поблизости происходит что-то неладное еще за несколько секунд до того, как прозвучало тихое «тсссс…».

Николай, убедившись, что его подопечный предупрежден об опасности – или же сам ее уловил еще прежде него – потянул за рукоять «глок» из кобуры…

И стал смещаться к той двери, – к проему – в которую минут пять-шесть тому назад прошли Сотник и его однокашник, местный командир.

Возможно, Назаров не расслышал на фоне прочих звуков хлопков тихих спецназовских стволов… Но на действия Сотника он среагировал мгновенно; вот что значит – одна школа!