Злились хохлы и на русскую императрицу, что не пожелала брать их под свою защиту, злились на себя, что дюже долго думали над тем, присоединяться к России али нет. Но пуще всего злились на гетмана Левобережья Мазепу, который юлил хвостом, точно шелудивая сука, и никак не мог решить, кого слушать: Софью, Ахмеда али Станислава. В результате время ушло, Мазепа так ничего и не решил, одно только — выторговал у турок нейтралитет.

Если уж говорить о справедливости, то стоит сказать и о том, что русские были гораздо лучше подготовлены к войне. Военная реформа 1701—1705 годов позволила императрице иметь небольшую, но прекрасно обученную армию, а в случае нужды, уже в тысяча семьсот седьмом году, призывать из запаса до пятисот тысяч человек, прошедших восьмимесячную подготовку на срочной службе. Но в нынешнем случае мобилизация не понадобилась. Штуцеры были лучше кремневых ружей, полковое семидесятишестимиллиметровое орудие и рядом не валялось со старенькими турецкими пищалями, а по выучке русские солдаты вовсе не имели себе равных в мире. Единственное, что количество артиллерии было ограничено, так как она изготавливалась едва ли не поштучно. Но десятка орудий хватило за глаза.

Когда в середине октября министру обороны стало известно о планируемом блицкриге турок, он сразу не поверил. Теплолюбивые, «оранжерейные» мусульмане весьма тягостно переносили понижение температуры воздуха ниже пяти градусов тепла, а чтобы наступать в знаменитый русский мороз — на это мог решиться лишь безумец. Оказалось, что турецкий султан с помощью Англии и частично Священной Римской империи к войне в зимний период подготовился довольно-таки неплохо. Теплой одеждой и обувью его армию снабдили австрийцы, англичане, несмотря на скверное положение с продовольствием в самой Англии, прислали два корабля с солониной. Казалось, султану шептала вся Европа: тебя одели, накормили, а ты уж расстарайся — повоюй во славу своего Аллаха. Ахмеда науськивать было не надо. Всеми струнками своей сложной восточной души он ненавидел московитов, их страну и их императрицу.

Как только сведения о зимней операции турок подтвердились, Басманов прибыл в Белгород и расположил три своих корпуса так, чтобы они охватывали Харьковский шлях в полукольцо. Другого пути у турок не было. А под Харьковом в турецкую армию должно было влиться подкрепление — двадцать тысяч казаков Самуся, двигающихся маршем со стороны Полтавы. Басманов предлагал императрице план несколько иной: стремительным броском вывести свои войска в район Люботина и, перехватив казаков, разбить их. Затем ударить в тыл туркам и обратить их в бегство — поодиночке расправляться с противниками куда легче.